Поднявшись на вершину Сан-Жорже, понимаешь, почему древними поселенцами именно здесь было выбрано место для будущего города: Сан-Жорже находится в устье впадающей в океан реки Тежу, и с вершины холма прекрасно видны и река, и окрестные дали. Это давало возможность заблаговременно приготовиться к встрече приближающегося врага. Тежу служила неиссякаемым источником пресной воды и транспортной артерией, ведущей в глубь континента. Столь завидное расположение Олисипа всегда привлекало к нему внимание завоевателей, и поэтому трудно найти другую европейскую столицу, история которой была бы столь долгой и столь многострадальной. Трудно вспомнить другой город, который так часто подвергался бы осадам, пожарам и разрушениям. Но каждый раз город возрождался из пепла еще более прекрасный, чем прежде.
На вершине Сан-Жорже сохранился самый древний городской памятник и самая главная святыня Лиссабона: крепость, которая тоже носит название Сан-Жорже. С этой крепости и следует начинать знакомство с Лиссабоном, подобно тому как осмотр Москвы логичнее всего начинать с Кремля. Но в отличие от Московского Кремля в старой лиссабонской крепости почти нечего осматривать, кроме тщательно отреставрированных стен. Крепость Сан-Жорже пуста и безжизненна, как театральная декорация давно снятого с репертуара спектакля. Но вряд ли найдешь более впечатляющее зрелище, чем вид португальской столицы, открывающийся со смотровой площадки у стен крепости. На первом плане, то есть прямо под ногами, совсем рядом — застывшее буро-красное море черепичных крыш. Крохотные внутренние дворики теснящихся по склонам холма домишек, цветы, вьющиеся по стенам, разноцветное белье на веревках, перекинутых от окна к окну, связки лука за форточкой, кошки, млеющие на разогретых солнцем каменных плитах.
Чуть дальше — городские улицы, неторопливые трамваи, уставленная автомашинами самая большая и самая парадная площадь Коммерции с бронзовым императором Жозе I.
За площадью — серая гладь Тежу, которая, родившись тонким ручейком где-то в отрогах Иберийских гор, на востоке Испании, пересекает весь полуостров, вбирает в себя воды множества притоков и превращается при впадении в Атлантику в широкий и полноводный исток. На другом берегу реки видны окутанные дымом и пылью кварталы фабричных предместий: Алмады, Касильяс, Сейшала, Баррейру. Там уже нет ни памятников знаменитым властителям, ни храмов, вызывающих экстаз у вездесущих туристов. Там кончается экзотика и начинается суровая проза пролетарской жизни: рабочий люд отделен от столицы кордоном реки. Это было удобно: в случае любых «недоразумений» — стачек, забастовок, демонстраций, волнений — войска и полиция могли легко изолировать зараженные «смутой» районы от респектабельных кварталов.
До последнего времени связь между Лиссабоном и его южными рабочими пригородами осуществлялась с помощью паромов и катеров, отходивших от пристани на площади Коммерции. Мост же, соединяющий оба берега, находился отсюда километров за двадцать, в поселке Вила-Франка. Лишь в августе 1966 года был открыт гигантский подвесной трехкилометровый мост, переброшенный в Алмаду прямо из центра города. Он был угодливо назван именем диктатора Салазара, но после победы апрельской революции 1974 г. его переименовали в мост имени 25 апреля. Строил это сооружение консорциум, в котором главные роли играли американская монополия «Юнайтед Стэйтс Стал», шведская «Моррисон Кнудсен» и португальская «Сорефаме». Движение по мосту платное, но гигантские зарубежные кредиты, полученные в связи с его строительством, могут быть погашены, как полагают, только в 1987 году.
За мостом вскоре начинается океан. Поэтому прервем созерцание лиссабонской панорамы, открывающейся с вершины холма Сан-Жорже, и отправимся вниз, к центру, по узким улочкам Алфамы. Тут-то и начнется наше путешествие через века и эпохи.