Но разумеется, наибольший вред тайге наносят лесные пожары. Мы пролетели на самолете сотни километров над таежными просторами побережья Байкала и видели немало лесных гарей. Они, как раны, на теле тайги. И в заповеднике попадаются следы пожаров.
С директором заповедника Геннадием Андреевичем Янусом на моторной лодке плывем в сторону гари. С озера отчетливо видна граница пожарища. Сходим на берег, идем вдоль сгоревшего леса. Ни пения птиц, ни шелеста листвы. Мертвый лес. Да и лесом его нельзя назвать — темные стволы деревьев. Лишь кое-где пробивается молодая березовая поросль.
— Пожар произошел по вине туристов лет двадцать назад, — произнес Геннадий Андреевич. — Думаю, что совершенно случайно. Неосторожное обращение с огнем. Люди мало подготовлены для отдыха в тайге. Нередко случаются пожары.
— Сейчас туристы бывают здесь?
— После этого случая доступ туристов к нам запрещен. По этой же причине и в другие заповедники их перестали пускать. Лишь в некоторых проложены туристские маршруты, но они находятся под постоянным наблюдением лесников.
— Значит ли все это, что пожары чаще возникают по вине человека?
— Думаю, что чаще всего тайга горит от сухих гроз. Перед вашим приездом разразилась сухая гроза. Мы боялись, как бы не загорелась тайга — в лесу сухо. Всю ночь в заповеднике никто не спал. Все были наготове. К счастью, опасность миновала.
Директор рассказал, что если в заповеднике загорается тайга, то на помощь приходят и строители БАМа. Трасса пролегает в двухстах километрах jot заповедника. Сотни людей срочно перебрасываются на самолетах и вертолетах к месту бедствия.
— Сколько же лет потребуется природе, чтобы вот на этом пожарище все восстановилось в первозданном виде?
— Около ста. Как видите, больше продолжительности жизни поколения людей.
Директор посетовал, что на заповедной земле еще немало нерешенных проблем. Например, заповедной объявлена трехкилометровая зона акватории Байкала. Трудно охранять ее без достаточных технических средств.
Для осмотра территории заповедника Дирекция вызывает самолет или вертолет. Но это связано с немалыми хлопотами.
Самая актуальная проблема соболиного заповедника — малые его размеры. Они недостаточны, чтобы сохранить весь уникальный природный комплекс Подлеморья. Заповедник занимает лишь маленькую часть этого замечательного края. Даже живущий в центре заповедника соболь, пробежав два десятка километров за сутки, оказывается за пределами заповедной зоны. А для эффективного воспроизводства этих зверьков она должна быть такой, чтобы в ее границах они могли мигрировать не менее десяти дней. Значительное расширение Баргузинского заповедника позволит, кроме того, сделать очень многое для изучения Подлеморья и всего чудесного байкальского края.
Из 1800 видов живых организмов, обитающих в озере, наибольшее внимание всегда привлекает эта рыба. — Еще перед началом экспедиции мы долго думали, как будем снимать омуля, кто расскажет об истории его промысла и состоянии дел сегодня. В Улан-Удэ нам посоветовали обратиться к начальнику Байкалрыбвода Михею Васильевичу Багинову. В прошлом он сам рыбачил и прекрасно знает все состояние дел.
Михей Васильевич очень радушно нас встретил и обстоятельно ответил на все наши вопросы. Прежде всего нас интересовало, почему в Байкале стало так мало омуля?
— Ознакомлю вас с динамикой лова омуля по годам, — начал он. — Пик пришелся на 1942 год. Тогда рыбаки взяли 143 тысячи центнеров этой деликатесной рыбы. Это вполне объяснимо. Шла война, стране нужно было поставлять как можно больше продуктов питания. Но вот дальше уловы падают. Минимальный пришелся на 1968 год — всего 11 тысяч центнеров.
— Почти в пятнадцать раз меньше…
— Да, такова статистика. Но не переловы, я считаю, причина резкого снижения запасов омуля в Байкале. Если бы это было так, дело можно было бы поправить, запретив на какое-то время лов омуля. Главная причина — ухудшение кормовой базы. В пятидесятых годах в связи со строительством гидросооружений уровень Байкала повысился более чем на полтора метра. Это оказалось не совсем продуманным решением. Исчезли нерестилища бычка-желтокрылки, молодь которого служит основным кормом для байкальского омуля. Вторая причина — загрязнение нерестилищ омуля из-за молевого сплава леса в прошлые времена. Правда, сейчас уже древесину так не сплавляют, а в «сигарах», то есть в связках. Уровень Байкала вот уже много лет соответствует первоначальной отметке. И все же нерестилища бычка-желтокрылки так до конца и не восстановились. Все эти годы омуль был по существу на голодном пайке. Омуль стал мельче и не такой жирный, как раньше. Снизилась его плодовитость.