— Собакам сюда нельзя, — объявила Берта подошедшему к двери ее заведения Смиту.
Он кивнул, покорно соглашаясь с этим, и взошел на небольшое крыльцо, пристроенное для защиты основного помещения от мух. Пес улегся снаружи.
— Яичницу с салом, — попросил Смит.
Берта поставила сковороду на огонь и разбила яйца.
Внезапно раздался собачий визг. Они оба, Большая Берта и Фред Смит, посмотрели в ту сторону, откуда донесся этот звук. По улице, поджав хвост, улепетывал пес. Возле двери закусочной хохотал Хэрри Фейн, швыряя в животное камнями.
— Это собака Фреда Смита, — поставила его в известность Большая Берта.
Фейн зашел в закусочную и уселся на табурет.
— Плевать я хотел на то, чья это собака. Если у меня вдруг появляется охота бросить камнем в собаку, я никогда не отказываю себе в этом удовольствии. Что ты скажешь на это, Смит?
Фред Смит не поднимал глаз от стойки.
Через некоторое время Большая Берта вернулась к плите. Яичница, заказанная Фредом, была готова и подана ему. Ел он поспешно, явно стремясь поскорее убраться отсюда. Берта встретилась со мной взглядом и пожала своими большими плечами.
На улице, скуля, показался пес, дожидавшийся Смита; он кружил в отдалении, опасаясь приближаться к двери закусочной на расстояние полета брошенного камня. Большая Берта вытерла руки о передник и подошла к двери.
— Иди сюда, — позвала она пса.
Пес остановился, глядя на нее своими желтыми глазами. Берта взяла из объедков кусочек мяса и свистнула; пес начал приближаться к ней, остаток разделявшего их пространства он прополз на брюхе, время от времени тихо скуля. Берта дала ему мясо и стала наблюдать.
В эф время Фейн слез с табурета и топнул ногой. Пес жалобно тявкнул и бросился наутек, Фейн захохотал. Берта повернулась к нему.
— Когда я знакомлюсь с собакой, — сказала она ровным, холодным тоном, — не люблю, если мне при этом мешают. Это хорошая собака. Ее чем-то испортили, и теперь она боится всего и всех.
Встретившись с ней взглядом, Фейн заколебался, хотя в этом маленьком городке посреди пустыни он привык делать все, что ему заблагорассудится — ведь в руках у него находился контроль над торговлей спиртным и над всеми дансинг-холлами. Разумеется, Крайдер состоял у него в доле и был с ним заодно.
— Не надо серчать, — пробормотал Фейн.
Большая Берта презрительно хмыкнула и снова позвала собаку.
— Собаке не следует связывать свою судьбу с человеком, который напуган, — сказала она, обращаясь к Смиту.
— Кто сказал, что я напуган? — спросил Смит, торопливо, большими глотками доедавший яичницу.
— Я сказала, — ответила Большая Берта.
Смит сунул через стойку монетку и поспешно покинул закусочную.
Большая Берта взяла собаку за ошейник.
— Ты останешься здесь, со мной, — сказала она псу.
Я попытался вмешаться:
— Эта собака — единственный друг Фреда Смита.
— Ничем не могу помочь, — отвечала она. — Я люблю животных. Это очень хорошая собака, ее нельзя губить только из-за того, что кто-то испытывает одиночество. Раньше эта собака была полноценной. Может, она потеряла хозяина или ее украл человек, который не знает толка в собаках. Она утратила собственное достоинство — новый владелец, вероятно, бил ее вместо того, чтобы поговорить с ней. Сначала у нее возник небольшой страх, затем еще один, потом страх стал большим, и в конце концов боязнь сделалась ее привычкой.
— Теперь ее уже не излечишь от страха, — предостерег я, сам того не желая, заинтересовавшись этими рассуждениями. — Возьмите, к примеру, Фейна — пес будет теперь бояться его до конца своих дней.
Фейн захохотал. Он принадлежал к людям того типа, которые испытывают удовольствие, если человек или животное боится их. Большая Берта фыркнула на нас обоих.
— Много же вы понимаете! Разумеется, я не могу одними разговорами или наказаниями заставить пса преодолеть большой страх. Но я выведаю его маленькие страхи и устрою все так, чтобы он смог победить их, а уж с большими песик и сам потом справится.
Большая Берта завела пса за стойку и стала говорить с ним. Голос у нее был тихий, но властный. Пес время от времени скулил, как бы пытаясь ответить ей.
На следующей неделе я дважды видел пса, оба раза улепетывающим со всех ног. В первую из этих встреч я, по правде говоря, не заметил, чтобы Фейн бросал в него чем-нибудь. Во втором случае я увидел движение его руки, бросавшей камень. Когда Фейн зашел в закусочную Берты, он самодовольно смеялся. Я проследовал за ним.