А ты на кромке жизни?
Суть в том, что ты стал слишком сильным. Я вот так однажды толкнул просто ладонью дерево. Да, видимо, попал в какую-то там «амплитуду», и оно упало. А на нем было несколько гнезд! И птицы над этими скорлупками голосили весьма «сильно и слезно».
Мне была забава, а им… Этому есть живые свидетели. Но самый неумолимый — моя память и моя совесть.
Ты достиг таких немыслимых возможностей, что страшно представить. Ты действительно (по праву или без права) — «царь природы» (ох, как мне хочется при одном слове «царь» взяться за мою добрую дубину, вырезанную в пуще!). Ты всемогущ. И именно потому, что ты всемогущ, особенно теперь, усвой первый принцип культуры: умей ограничивать себя. Даже если это в чем-то тебе лично повредит.
Не греби руками, лопатой — лучше отдай. Будешь богаче Креза, ибо приобретешь равновесие в этом мире, который тебя создал и который ты должен, как можешь, отблагодарить.
Это весьма простое кредо: живи в полном равновесии с природой, матерью твоей, перестань, наконец, видеть в ней врага, с которым нужно непрестанно воевать, отстаивая право на существование.
Она на твое право существовать руку не заносит. Если ты, конечно, умный и нежный друг. А если ты умеешь быть хорошим другом, умеешь любить, а значит, и быть любимым, научись осторожности, максимальной бережливости в своей любви.
Вот рубят лес, оголены склоны оврагов, плывет оглушенная рыба, хлещет в реку вода из сточной трубы, завод коптит дымом небо. Э, милый, да ты насильник! Там, где можно меры принять, ты творишь злодейство худшее, нежели убийство.
Глядите, вот овраги, карьеры, свалки!
У нас столько еще пустых, когда-то предками фактически опустошенных земель. Так, может, поначалу надо восстанавливать их? Научиться брать сполна из того, что у нас есть?
Едва не самый большой человеческий грех — скупость! И та же самая скупость — одно из наибольших человеческих достоинств, если речь идет о кармане общества. Не «мой рубль», а «мой, твой, его». Берите из того, что есть. Не отнимайте лишнее у лесов, лугов, у животных и птиц, там живущих.
Знаю, что все эти ламентации (а по-нашему, попросту — вопли) могут не дойти по адресу. И потому давайте просто обратимся к вашему здравому смыслу, к тому, что вы не просто «хозяйственники». Это вас назначили — это вас и снять могут. Но никто (и в первую очередь ваша совесть) не снимет вас с должности мужей, отцов, товарищей. Это ваша пожизненная (и даже посмертная) должность. Пока можете — служите ей.
Служите Припяти, Днепру, Горыни, Браславщине — вечерней пыли на дорогах, по которым вечно ступать босым человеческим ногам! Вы и ваши внуки живете для этого. Человек запрограммирован для свежей воды, омытой дождем зелени, чистого воздуха. И потому, если мы даже в самых мелочах увечим единственную, раз и навсегда нам данную биосферу, мы увечим самих себя.
Могут спросить: «А чего ты кричишь, человек, если это и так всем известно?» Да, «всем известно». Но существует на свете такая вещь, как человеческое легкомыслие.
Отравленная химией пчела, разбитая кем-то о камень бутылка — и вот дети твои не побегут босыми по траве, не закалятся, заболеют пневмонией, не получат во время болезни ложки полноценного меда. Преувеличение? Глупость? Не такая уж и глупость, если подумать.
…Сколько же нас еще, «легкомысленных»?! Тех, кто говорит про «синие черточки, испестрившие карту», про болота, которые уже надо защищать. Потому что снижается уровень грунтовых вод, кое-где пересушиваются земли (и — парадокс! — лютует паводок), исчезают места, где рождались облака, в некоторых городах уже ощущается нехватка воды как следствие того, что ты провел в ненужном месте канал или срубил дерево над криницей, исчезла речка, где ты плавал ребенком, как Кутеянка под Оршей.
А моральный урон?
Шли мы как-то во время свадьбы приятеля над Волмой. Ночная река пахла рыбой, звезды горели в водах и на берегу. Это были светлячки… И вот недавно я попал туда и увидел прямой, как стрела, канал, в котором нет места даже для пескаря.
Сын приятеля не увидит уже того, что видели в ту ночь мы. Пескари в этом канале не будут покусывать его за пальцы на ногах, когда он будет удить, стоя в воде. Он просто не полезет туда удить. И может, в нем именно поэтому умер поэт, и люди остались обворованными. Преувеличение? Одуванчик на кромке воды? Возможно. А может, и нет?
«Легко тебе говорить такое, если тебе не нужно заботиться о…» Ну, во-первых, мне всегда приходилось об этом заботиться. И не только о себе лично.