— В этом сезоне, — сообщает гид, — в моде сочетание красного с белым. — Алые юбки, словно окрашенные закатом паруса колумбовых каравелл, реют на фоне зеркальных витрин. Рекламные щиты демонстрируют длинноногих загорелых красоток в красных купальниках. Черные провалы метро выбрасывают барселонского моряка на освещенную рекламными бликами центральную площадь. Он напоминает мне черного альбатроса.
Мраморные львы вместе с вооруженными автоматчиками охраняют здание кортесов (испанский парламент). Незыблемой скалой возвышается над площадью Испании памятник Сервантесу. Красноватый, под цвет кастильских холмов, обелиск завершен аллегорическими скульптурами, поддерживающими земную сферу. Дон-Кихот и Санчо Панса — два всадника словно сошли со страниц каменной книги, которую держит на коленях сидящий в кресле Сервантес. Его беломраморное изваяние отражается в зеркальной глубине бассейна. Кажется, он парит над землей…
Современный Мадрид нельзя представить без Хемингуэя, посвятившего Испании многие страницы своих творений и понявшего душу испанской столицы, характер этого удивительного города. «Только в Мадриде вы почувствуете подлинную сущность Испании, ее квинтэссенцию, — писал Хемингуэй в романе «Фиеста». — А квинтэссенция может храниться. в самой обыкновенной бутылке, и не нужны ей никакие пестрые ярлыки, как Мадриду не нужны национальные костюмы…»
Мы разыскиваем отель «Риц», в котором некогда останавливался писатель. Погружаемся в сияние зеркал и хрусталя вестибюля, усаживаемся в мягкие кресла. Чопорный портье следит за тем, чтобы посетители фешенебельного отеля были непременно в галстуках. «Риц» известен как отель миллионеров. Изучаем проспект. Оглядываемся по сторонам. Приходят на память записки Овидия Савича о защите испанской столицы в годы гражданской войны, прочитанные в Москве перед вылетом в Мадрид: «Гостиница в центре. Нас ведут по пышным лестницам, по коридорам. Номер с роскошной постелью в кружевах… Отдергиваю занавеску. На площади стоит что-то бесформенное: защищенный от бомб мешками с песком знаменитый фонтан…»
Может быть, Савич смотрел из окон этого отеля? Фонтан блещет и переливается всеми цветами радуги, взвивая к небу водяные столбы. Это фонтан Нептуна.
Мадрид, как и другие испанские города, которые нам довелось увидеть, подтверждает слова Гойи: «В мире нет ни красок, ни линий, есть только солнце и тени». Планировка испанских улиц рассчитана на то, чтобы в жаркий полдень на одной стороне обязательно была тень.
«Кто не видел Севильи, тот не видел чуда», — говорят испанцы. Мм хотим лицезреть чудо и садимся в поезд. Маленькие, почти игрушечные вагончики, узкие купе — словно трехъярусные каюты. К услугам пассажиров — переносные медные лестницы, по которым можно вскарабкаться на верхние полки. Поезд отходит ночью. Бархатная тьма в окнах. Редкие остановки. Белые станционные строения. Удар колокола — сигнал к отправлению.
Андалузия встречает розовым рассветом. Прохладно. Проезжаем небольшие селения, состоящие из плосковерхих домов, окруженных садами. Слово «Андалузия» арабского происхождения. Ал-Андалус — так называли в средневековье арабы Пиренейский полуостров, где некогда процветала мавританская цивилизация, оставившая неизгладимый след в истории европейской культуры.
Глядя на стройные ряды кокосовых и финиковых пальм, впервые задумываешься о близости Африканского континента. Из пальмовых стволов — столбы электропередачи. Пальмовые бревна лежат на земле… Пальмовые листья шевелятся на ветру, словно гигантские опахала. Взгляд останавливается на глянцевитой листве цитрусовых деревьев. Зеленеют маслиновые рощи, плантации перца. Рвутся ввысь стройные цветоножки агав, похожие на стволы молодых сосен. Перистые облака розовеют на рассвете, как оперенье фламинго.