Все это, вместе взятое, — утрата свыше 41 тысячи жилых домов (более 90 процентов жилого фонда), 126 предприятий, железнодорожного узла, речного порта, средств связи, водопровода, радиотрансляционной сети, мостов, высоковольтных линий, парков и садов — в иных условиях, для иного города могло означать только одно — его полную и окончательную гибель. Примеров такого рода сколько угодно можно найти в истории человечества.
Видимо, поэтому личный представитель президента США Дэвис, приехавший в Сталинград 18 мая 1943 года, высказал такое предположение: «Не следует ли строить город на новом месте, севернее или южнее, а эти развалины огородить колючей проволокой и сделать историческим музеем, местом паломничества туристов…» Идеи подобного рода, уже более аргументированные, высказывали позднее и специалисты, правда в основном зарубежные. Наверное, эти идеи с сугубо рациональной точки зрения, с чисто градостроительных позиций не лишены были смысла.
Их отзвук, кстати, обнаружился даже в шестидесятых годах, когда решался вопрос — каким быть Мамаеву кургану, и высказывались предложения — оставить высоту такой, какой она была в конце битвы: перепаханной снарядами и бомбами, изрытой окопами и ходами сообщения. И чего греха таить, казалось тогда, что в таких предложениях есть свой резон, что тем самым будут сохранены свидетельства прошлого. Но сейчас немыслимо представить себе Мамаев курган без той героической феерии, которая поднялась на его склонах…
В мастерской «Волгоградгражданпроекта» я встретился с одним из старейших и известных архитекторов Волгограда, Федором Максимовичем Лысовым.
— Построить город в другом месте? — повторил мой вопрос архитектор и твердо ответил — Нет! Это невозможно было сделать. Сталинград, несмотря на то что он был уничтожен, все-таки жил да еще сопротивлялся, и сопротивлялся так, что противник потерял здесь не только свою отборную армию, но и превосходство вообще, уверенность в своих силах.
— А что собой бы представляли руины, оставленные как памятник? Просто-напросто кладбище. Но всем нам, стране нужен был возрожденный город, город — памятник великому событию, город, который должен гордо стоять на земле!
Впрочем, сам город Волгоград всем своим сегодняшним существом подтверждает то единственно верное, хотя и наиболее трудное, решение, принятое в 1943 году, — возродить, а точнее сказать, построить новый город на прежнем месте. Жизнь в Сталинграде вновь началась по сути дела с последним выстрелом. Уже в феврале 1943 года здесь насчитывалось 30 тысяч жителей, к концу декабря — 116 тысяч, а к середине 1944 года — 250 тысяч. Такую стремительность не объяснишь лишь тягой к родному пепелищу, извечным человеческим стремлением преодолеть смерть и хаос. Жажда оживить, возродить именно этот город властно звала и вела сюда людей. Решение Государственного Комитета Обороны, принятое 4 апреля 1943 года, по сути дела лишь соответствующим образом оформило то, что уже созрело в сердцах и умах людей. Каждый житель Сталинграда, весь советский народ хотели, чтобы город жил, чтобы, восстановленный, он стал символом победы жизни над смертью, мира над войной.
…Вечером выхожу из гостиницы. Декабрь, но не холодно. Готовясь к поездке, вспоминая прочитанное о зимней стуже в Сталинграде — во время войны, взял много теплых вещей, но они почти не понадобились. Оказалось, что трескучие морозы здесь в прошлом, даже Волга перестала замерзать.
Перед подъездом — площадь. А направо — улица: желтые невысокие дома в пять этажей с эркерами. Внизу — магазин за магазином: «Продукты», «Книги», «Овощи». В общем обычная улица пятидесятых годов, вроде бы ничем не примечательная, в другом городе проскочил бы такую не оглядываясь. А здесь с первых же шагов останавливает надпись на гранитном блоке: «Улица Мира — первая улица возрожденного из руин и пепелищ города-героя — торжественно открыта 7 ноября 1950 года. Имя свое улица носит по предложению тех, кто возводил и прокладывал ее, — строителей нашего города».
И еще строки:
«Улица Мира,
Каждый дом, и подъезд, и квартира, и сердца
Навсегда сохранят:
С этой улицы — улицы Мира
Нами был возрожден Волгоград».
До войны в Сталинграде не существовало такой улицы. Может быть, она прорезала бывший квартал, может, слилась с каким-нибудь прежним проездом. Трудно сейчас об этом судить. Война смешала всю прежнюю ориентацию, не сохранив привычную сетку кварталов, улиц, площадей, открыв свой счет времени.