А у нового речного вокзала Волга была совсем другой: притихшей, успокоенной, степенной. Далекой синевой манил к себе другой край реки.
И я прикинул — как это, наверное, Делают многие — расстояние между берегами. Расстояние, которое вошло в клятву «За Волгой для нас земли нет». Какой она была тогда, наша Волга? Что ни фотография, то обязательно черные дымы над рекой — что-то горит на Волге, еще цепочки всплесков — это пулеметные очереди; и, конечно, фонтаны, взметенные снарядами или бомбами. Но фотографии зафиксировали лишь краткий миг, фон того, что происходило тогда на реке.
Кому и как было снимать расстрел прямой наводкой санитарного парохода «Бородино», если из семисот раненых спаслось всего около трехсот? Кому и как было снимать волжские переправы, если только на один из причалов лишь за один только день — 26 октября немцы сбросили около ста бомб, выпустили до ста тридцати мин и свыше ста двадцати снарядов?
Воевавшая Волга имеет свой памятник — успевавший везде и всюду, несмотря на бомбежку, пожарный пароход — бесстрашный «Гаситель», погибший как герой и вновь воскресший. Его подняли со дна Волги, отремонтировали и поставили на вечную стоянку у волжского берега.
Как же сегодня сосуществуют огромный промышленный город и река, так много значащая для всех нас, для всей страны?
Как, наверное, и многих других, меня интересовал прежде всего вопрос: чиста ли вода в Волге? Ведь еще лет десять — пятнадцать можно было услышать свидетельства такого рода: искупался в Волге — вылез весь в мазуте. С подобными сведениями я и пришел в Нижневолжское бассейновое управление по регулированию, использованию и охране вод.
— Было такое, — согласился главный инженер управления Анатолий Иосифович Вайшле. — Все было в волжской воде: нефтепродукты, взвешенные частицы, органические отходы, хозяйственно-бытовые стоки. Но сегодня участок Нижней Волги — самый чистый на всем протяжении реки. Во всех крупных волжских городах построены мощные очистные сооружения. В нашей зоне, а именно в Саратовской, Пензенской, Волгоградской областях, сброс сточных вод уменьшился на 40 процентов.
За этими пунктирными сведениями, за этими «было» и «стало» можно разглядеть нечто очень большое — перемены в отношении к окружающей среде всего общества и, пожалуй, каждого из нас. С незапамятных времен люди сбрасывали отходы в источники, надеясь на способность бегущей воды к бесконечному самоочищению. Что, например, имели в тридцатые годы сталинградские заводы, как, впрочем, и многие другие предприятия у нас и за рубежом? В лучшем случае — свои автономные системы канализации, которые можно было назвать системами лишь в том смысле, что они собирали стоки и сбрасывали их в Волгу после самой элементарной очистки.
И вдруг оказалось, что способность воды к самоочищению имеет предел. Эта, сегодня уже очевидная, истина в свое время застала людей врасплох. Подтверждение тому — Рейн, Миссисипи, превратившиеся в мертвые реки. Такая же участь могла постичь и Волгу. Но этого не случилось, хотя до идеальной картины еще далеко.
Стоит вспомнить и о другом. Реки «заявили» о своем тревожном состоянии тогда, когда в Волгограде и других подобных ему прифронтовых городах еще требовались немалые силы и средства на многое, совершенно необходимое, приостановленное войной.
Между тем состояние рек требовало не только внимания, но и затрат, причем затрат серьезных. Ведь правомерность существования того или иного предприятия, особенно если это касается новых производств, все больше и больше зависит от того, какие водоохранные сооружения ему понадобятся, ибо практически любое из них при современных требованиях обходится очень дорого. К примеру, при строительстве биохимического завода в Волгограде одна треть всех затрат пришлась на водоохранные объекты.
Стоки всей северной части Волгограда — а это четыре района с крупной промышленностью — собираются в единый коллектор, подаются по дюкеру на один из волжских островов, где полностью биологически и механически очищаются. Этот мощный комплекс хорошо известен даже за рубежом. Финский город Кеми — побратим Волгограда — заказал подобную систему очистных сооружений одному из московских проектных институтов. В Турин — побратим Волгограда в Италии — по просьбе городских властей отправлены некоторые технологические образцы для водоочистки.