На набережной было пустынно, колючий ветер изгнал с нее праздных. Вдруг мы увидали монумент. На постаменте возвышалась бронзовая фигура человека в куртке, судя по всему кожаной, в старомодном кепи со спущенными ушами, в старомодных крагах. Слегка подавшись вперед, выставив твердый подбородок, он зорко вглядывался в свинцовый простор Ла-Манша. На цоколе прочитали: «Чарлз Стюард Ролсс. Первый человек, который перелетел Ла-Манш и вернулся обратно в одиночном полете 2 июня 1910 года».
Всего за день до этого перелета вот от этих же берегов ушло к берегам Антарктиды экспедиционное судно Роберта Фолконе Скотта. Через два года- оно вернулось обратно, но только без Скотта и четверых его товарищей.
Каждому свое.
— Послушай, а ты не забыл монумент в Данидине? Не забыл, что там было написано на плите?
— «…Когда спросят в последующее время сыны ваши отцов своих: «что значат эти камни?»…» Кажется, так…
— Кажется, так, — Сорохтин поправил очки и взглянул куда-то поверх моего плеча. — А ведь время это настало. Если не защищать прошлое, у них, молодых, в самом деле не будет будущего. Черт возьми, мы все-таки люди и что-то значим на этой планете — со всем своим прошлым — с хорошим и плохим, с удачами и ошибками, со всем, что нас делает людьми.
У борта стоял и глядел на город Евгений Михайлович Крепе.
— В замок ходили? — спросил живо. Искренне огорчился, когда узнал, что не ходили. — В вашей компании была англичанка. Почему же она вас туда не сводила?
— Видимо, не сочла нужным. Сказала, что сама в замок никогда не заглядывала.
— Не заглядывала? — изумился Крепе. — Вот странно! Это же замок четырнадцатого века! Седая старина. Интереснейшая коллекция предметов рыцарских времен — история древней Англии как на ладони.
— Вы были там?
На его губах проступила несколько смущенная улыбка, словно академик в чем-то извинялся.
— Да вот… добрался!
Добрался! Надо же! На холм к замку подъем крут — и молодому одолеть тяжеловато. А Евгению Михайловичу через две недели — 80! Удивительный человек. Крупный ученый, основатель нового направления в биологии, Герой Социалистического Труда. Трижды уходил на «Витязе» в разные годы в океан. И каждый раз кроме своих научных работ неизменно «разряжался» книгой для молодежи: об очередном путешествии — звал молодых в дорогу.
Много лет назад в своем» первом рейсе Крепе отправлялся в плавание, чтобы выполнить ответственнейшее задание: выяснить степень радиоактивного заражения морской фауны в результате, испытаний американцами ядерных бомб на атоллах. Была доказана недопустимость захоронения радиоактивных отходов даже в самых глубоководных впадинах — из-за глубинных циркуляций воды. Этот рейс помог добиться международного запрета на сброс подобных опасных отходов в океан. В печати писали, что академик Крепе оказал большую услугу человечеству! А весь он в своем облике, словах и мыслях — сама непритязательность, скромность, естественность.
— Евгений Михайлович! Вы знали Амундсена. Вот говорят, вроде бы он обманул англичанина, втайне от него подготовил экспедицию на полюс, лишил англичан первенства и тем самым подорвал у них дух к сопротивлению на обратном пути.
Крепе, горячо сверкнув голубыми, по-молодому яркими глазами, выпалил с неожиданным для него гневом:
— Чепуха! Об этом уже десятилетия болтают ничтожные людишки. Амундсен был благороднейшим человеком, но он родился борцом и искателем. И боролся. И это сделало его великим. А великие не мелочатся.
Закинув руки за спину, Крепе прошелся по щербатым доскам палубы:
— Видите ли, друзья, такие, как Амундсен и Скотт, не нуждаются в наших оправданиях. Они уже оправдали себя перед историей. Мы сами перед ними в долгу. Нам хотя бы чуточку быть похожими на них!
Однажды к Новому году я получил письмо от Элис. В конверте оказалась вложенной целая страница из английской газеты «Обсервер», а в ней на полторы полосы статья с фотографиями под названием «Трагедия капитана Скотта». Автор на основе новых данных размышлял о том, почему Скотт не сумел первым водрузить британский флаг над Южным полюсом, а уступил лидерство Амундсену. И снова об ошибках капитана: вот если бы сделал то, а не это — на полюсе бы развивался флаг английский! «Славу себе Скотт создал смертью своею», — делал вывод автор.