Но я-то знал, что и во втором отделении дела обстоят не так, как хотелось бы. Там действительно собирали по десять центнеров с гектара. Но и это было на три центнера меньше, чем должно быть по плану. Но в то же время это было рекордом не только в СХОС, но и в районе и области.
Много хлеба пожгло в тот год знойное солнце Казахстана. Мы не раз встречались и разговаривали с хмурыми директорами и агрономами совхозов, которые как бы в знак оправдания показывали на потрескавшуюся землю, брали ее комья в руки и, без труда кроша одними пальцами, превращали в обыкновенную пыль. И я удивлялся: как вообще такая земля без капли влаги могла плодородить? Не убыточно ли здесь, в неорошаемой степи, сеять зерно на все восемьдесят процентов из ста, зная, что лето снова будет без дождей, а значит, и поля без урожая? В ответ хлеборобы лишь устало и снисходительно улыбались, оставляя все мои вопросы без ответа. Только гораздо позже понял я причину их молчания. Понял, что обращался с дилетантскими вопросами. Понял, что хлеб в этой безбрежной жаркой степи сажать стоит только потому, что это хлеб. И пусть несколько прошлых лет были неурожайными, и, может быть, и следующие годы тоже не принесут много зерна, но и впредь каждый год трактора с сеялками по весне выйдут в поле, и хлеборобы начнут новую битву за хлеб. Ибо по хлебному запасу страны, который ничуть не дешевле запаса золотого, также судят о престиже, силе и могуществе государства. Что может быть на свете дороже хлеба? Ничего. Хлеб — всему голова. И какой бы ценой он ни выращивался в степи, но этот казахстанский миллион был гораздо дешевле и, самое главное, вкуснее того, который наши суда привозили из-за границы. И в прямом, и в переносном смысле слова (доказано учеными, что казахстанская пшеница, содержащая от 14 до 18 процентов белка, 28–34 процента клейковины, обладающая стекловидностью от 95 до 100 процентов, является одной из лучших в мире).
Тогда, очутившись впервые в казахстанской степи, я многое понял, но не мог взять в толк одного: неужели бессильна наука, неужели ничего нельзя сделать, чтобы колосья не гибли на корню? Ведь так часто говорилось, что люди покорили степь, что человек является богом и царем природы… А в это время стихия без труда выжигала целые зерновые поля. Конечно, с оптимизмом говорилось и о проектах орошения степных земель, которые были где-то совсем уж на подходе. Вот-де скоро, совсем скоро ученые разработают технологию искусственного образования дождевых туч над казахстанскими степями или по крайней мере осуществят их перегонку из других районов страны. Другие говорили, что вот-вот уже то время, когда человек повернет сибирские реки вспять — прямо на степные поля. Третьи были уверены, что не за горами день, когда буровики пробурят многокилометровые скважины прямо в степи и целебная, богатая подземными солями вода превратит засушливую землю в плодородные долины. Конечно, все это было еще не вода, а лишь чистой воды фантазии. И пока одни грезили необычайными проектами, ученые из СХОС уже пытались рассчитать, как бы подольше удержать ту немногочисленную влагу, которая впитывалась в землю после снеготаяния и скудных дождичков. Эти работы были куда реальнее. Да и сам директор станции не витал в облаках, а занимался делом.
Километрах в трех от СХОС строители тянули нефтепровод на Чимкент. И хотя стройка называлась ударной, высоких темпов ей как раз и недоставало. Мощнейшая землеройная техника часто простаивала. И все это время у директора душа болела: такие б трактора, да на строительство плотины. Однажды не выдержал, поехал к строителям с поклоном. И когда те, заглушив двигатели, вылезли из кабин, чтобы часок-другой полежать на солнышке — на этот раз в ожидании стройматериалов, — Христенко попросил: «А что, ребята, не устроить ли субботник? Помогите нам, крестьянам. В долгу не останемся». Ну, а почему бы не помочь? После этого разговора строители каждый день с пользой загружали технику, переграждая Нуру степной землей, а администрация СХОС рассчитывалась с трактористами по существующим расценкам. В обоюдном сотрудничестве никто внакладе не оказался. В общем Христенко проявил, как мы любили говорить, социалистическую предприимчивость. Ту самую предприимчивость, о которой многие директора совхозов не забудут упомянуть на трибуне одного из совещаний или конференций — и только. Плотина же была построена. Построена в рекордные сроки: сельскохозяйственной подрядной строительной организации воздвижение такой дамбы обошлось бы больше чем в год. Строители ударной стройки успели построить сооружение за два летних месяца в свободное от «ударной» работы время. На Нуре была воздвигнута плотина, о которой люди мечтали со дня рождения поселка. Высотой в тридцать с лишним метров, шириной за сорок, с запасом воды в пять миллионов кубометров.