По просьбе присутствующих читаю стихи Тараса Шевченко из книжки, привезенной мною активистам Сономы. Зал замирает при звуках певучих вирш. Хотя мой украинский далеко не безупречен, наградой мне единодушные аплодисменты.
На следующий день с утра я снова в Мемориальном парке. Ступаю по хрустящим гравием дорожкам, наслаждаюсь запахом свежих трав и молодой листвы. Останавливаюсь и наговариваю в диктофон: «Вы слышите эту тишину на ранчо Джека Лондона? Я направляюсь к музею, размещенному в доме Чармиан, возведенном после смерти писателя».
Лишенная слабостей, но сохраняя достоинства представительниц викторианской эпохи, Чармиан была женщиной нового, двадцатого века. Она прекрасно плавала, великолепно держалась в седле, играла на пианино, печатала на машинке, каталась на велосипеде, даже фехтовала. Будучи на три года старше Джека, она привлекла его спортивностью и прагматизмом, готовностью всегда быть надежным товарищем и верным помощником в его странствиях и взрослых играх, в его повседневном труде. Как и муж, она была членом Социалистической партии. Она автор первой биографии Лондона, вышедшей в свет в 1921 году, в двух томах, и мемориальных книг: «Судовой журнал» Снарка» и «Наши Гавайи».
«Домом счастливых стен» назвала Чармиан свою обитель в отличие от несчастливого «дома Волка», который сгорел накануне переселения туда хозяев. Крепко сложенный из гранитных камней, ее особняк утопает в тенистых деревьях. Закончив его строительство в начале двадцатых годов, Чармиан долго в него не перебиралась. Трудно было перебороть себя, ведь со старым их домом были связаны самые лучшие, самые счастливые ее годы. Лишь в середине тридцатых годов она наконец решилась, оставив сердце в их коттедже, переехать в «дом счастливых стен», из которого незадолго до кончины вновь вернулась в старый.
Вхожу в просторный холл, здесь экспозиция литературного окружения писателя. На стене портрет матери Чармиан. Дверь в столовую и кухню. Лестница на второй этаж. По сторонам оружие туземцев, украшения и предметы их быта, привезенные Джеком из путешествий. Я в большой гостиной. Камин, рояль, полки, большой стол, кушетки у широких окон.
Рядом с гостиной «комната Джека», здесь кровать, на которой, как говорят, он больше читал, чем спал, и где был найден ранним утром 22 ноября 1916 года без сознания. Возле кровати стул, кресло, этажерка с книгами и столик — подлинные вещи писателя. Все так, как было в коттедже. И на двери снаружи прикреплен диск с циферблатом, на котором он указывал время, когда его следует разбудить.
А вот будуар Чармиан. Трюмо, туалетный столик. В рамке фото, она с Джеком. Мраморная статуя трех граций. Стенной шкаф с платьями, бюст Нефертити.
После смерти мужа Чармиан жила одиноко. Писала, много путешествовала.
Даже сейчас, когда в доме смешались вещи быта его хозяйки с музейными экспонатами, когда, скажем, рядом с камином и живописной ширмой и возле пышного алькова с подушечками, вышитыми рыбками, положен деревянный военный барабан и копья с островов Самоа, а у рояля, посередине гостиной, поставлена застекленная витрина с современными книгами, ощущаешь теплоту и уют «дома счастливых стен».
В витрине наряду с другими раритетами вижу (вот приятная неожиданность!) Собрание сочинений Джека Лондона в тринадцати томах, выпущенное издательством «Правда» и подаренное музею Генеральным консулом СССР в Сан-Франциско в ноябре 1978 года.
Рядом в комнате сундуки, чемоданы Лондона, фотографии разных лет. Подмечаю, что среди портретов знакомцев писателя, литераторов-современников, нет фото его друга и соавтора Анны Струнской, социалистки, родившейся в России и оказавшей на писателя заметное влияние.
Я снова на первом этаже, у библиотеки и кабинета Чармиан. Вот конторка Лондона, за которой он вел деловые бумаги. На ней бюст Чармиан, рядом большой письменный стол. Граммофон, пишущая машинка, ящик для рукописей. Бюст Линкольна. Здесь же помещены иллюстрации к художественным произведениям писателя и его посмертная маска. Его книги: прижизненные и современные издания. Из его библиотеки книг почти не осталось: они проданы в Хантингтонскую библиотеку, что под Лос-Анджелесом.