Сергей Барсов
НОВИЧКИ В КАЛАХАРИ
Очерк
Художник М. Константинова
В наши дни практически невозможно найти человека, не читавшего книг или не видевшего фильмов Джой Адамсон о ее львах. К сожалению, у судьбы есть одна пренеприятная черта: она нередко обрывает события на самом интересном месте, ничуть не заботясь о «счастливом конце». Так произошло и с прославившейся на весь мир Джой Адамсон. После ее трагической гибели в 1980 году Джордж Адамсон несколько лет старался сохранить львиное «содружество» в заказнике Кора на севере Кении, чтобы попытаться выполнить поставленную задачу: вернуть искусственно созданный человеком прайд к жизни на воле. По его мнению, лишенному родителей молодому льву нужно около двух лет, чтобы приспособиться к самостоятельному существованию в диком буше: «За это время он должен научиться охотиться и усвоить необходимость защиты своей территории от чужаков».
Но в конце концов Адамсону пришлось свернуть свои работы. Сторонний человек может подсчитать потери и спросить, что же все-таки достигнуто им. Сам Джордж Адамсон полагает, что сделал немало. А именно доказал возможность выращивать оставшихся сиротами львят и возвращать их к вольной жизни. Во всяком случае он добился того, что еще не удавалось никому. В Кора на свободе живет прайд, образовавшийся не сам собой, а созданный человеком. Правда, за это время один служитель-африканец погиб, а братья Адамсон и Фитцджордж серьезно пострадали от львов.
Впрочем, Марк и Делия Оуенз, выпускники биологического факультета университета штата Джорджия, не задумывались о таких «мелочах». С самонадеянностью новичков они считали, что все «львиные авторитеты» шли неправильным путем — лишь наблюдали за хищниками, да и то преимущественно издалека. А нужно войти в прайд, стать в нем своим, чтобы до конца разгадать повадки зверей. Этим они и решили заняться, а для чистоты опыта выбрали такую точку, где «львы наименее испорчены цивилизацией».
«…От долгого лежания на твердой земле у меня затекла вся левая сторона тела. Пришлось перевернуться. Но сколько я не ерзал среди жестких пучков травы и камней, ложе оставалось ничуть не лучше, чем в захудалом мотеле. Только здесь жаловаться было не на кого. Накануне вечером, еще перед заходом солнца, мы отправились колесить по долине, стараясь держаться в пределах слышимости ворчания вышедшего на охоту прайда. Часов около трех утра раздался громкий рев, затем все стихло. Мы уже не были желторотыми новичками, чтобы сломя голову мчаться туда, где он только что прорезал утреннюю тишину, и подобно незваным гостям нарушить царскую трапезу. Поэтому мы поступили разумно. Не стали искать прайд — все равно он никуда не денется, а вытащили спальные мешки и улеглись перед радиатором нашего «лендровера» (как будто кто-то мог угнать его здесь, посреди пустыни).
Чья-то сытая отрыжка, весьма далекая от правил этикета, нарушила мой легкий предутренний сон. Я приподнял голову и тут же невольно затаил дыхание. Футах в пяти по прямой от моих пяток стояла огромная львица, весом никак не меньше 300 фунтов. Черная кисточка у нее на хвосте беспокойно мела песок, словно ее хозяйка сбивала крем для моего бритья. От растерянности я вцепился в пучок травы и ждал, что будет дальше. Делию раньше времени я решил не волновать. В конце концов, что особенного, если львица нанесла нам утренний визит?
Не знаю, как восприняла мое поведение гостья, но она сделала к нам несколько шагов, не сводя с меня янтарных глаз, причем я видел даже капельки росы, блестевшие у нее в усах. Пожалуй, настала пора дать и жене возможность полюбоваться необычной картиной. «Делия!» — тихонько прошептал я, и ее лицо сразу же вынырнуло из-под клапана спального мешка. Говорить о том, что нас почтили своим долгожданным присутствием львы, не было необходимости, потому что глаза у жены стали такими же круглыми, как и у львицы. Правда, если судить со стороны, та чувствовала себя несколько свободнее. Пока Делия, очевидно, подыскивала подходящее приветствие, гостья царственно проследовала рядом с нашими спальными мешками и улеглась в трех ярдах под кустом.