Им нужно в Руан. На пути — платная автострада. Как избежать ее? Иностранцы взирали на Жюли с надеждой. Ее речь педагога, отработанная в классе парижского лицея, лилась полнозвучно.
— Вы англичанка?
— Француженка. А вы?
— Из Австралии.
— О!
Еще несколько «о» с обеих сторон, и мы познакомились. Разбитная хохотушка Флоппи и долговязый, меланхоличный Ральф с ходу понравились. Интеллигентные молодожены, забравшиеся в такую даль. Экономят франки, чтобы побольше увидеть. Подсели к нам, затормошили вопросами.
— Вот удача, — ликовала Флоппи. — Мы как дети в заколдованном лесу, ха-ха…
Жослены для них поистине находка. Особенно Жюли. До замужества она преподавала в Бретани, изъездила ее, исходила вдоль и поперек.
— Вы были в Карнаке?
— Нет.
— Пуф! Как не стыдно!
— Меня привлекает главным образом средневековье, — объясняет Ральф.
Жюли переводит, Лоран слаб в английском.
— Но надо видеть дольмены, чтобы понять традиции, — говорит он. — Например, здешние придорожные кресты…
— Они некрасивые, — вмешивается Флоппи. — Мы купили один. Он ужасно тяжелый. А деревянный старичок — душка. Правда, Ральф? Настоящий Санта Югаус. Хотите, покажем вам?
— Да, да, если хотите…
Они ведут нас к машине. Белый «пежо» с пятнами рыжей пыли, взятый напрокат. Ральф открывает багажник. Покупки в ящичках, в коробках — все, кроме темно-серого гранитного креста. Он не боится толчков. Толстый столб, действительно похожий на дольмен, заканчивается грубым распятием. Пятнадцатый век. Лоран датирует осторожно, оправдывается.
— Не мой век, собственно… Кстати, бретонская скульптура, каменная, почти вся под открытым небом. С древнейших времен…
Деревянный святой — тот украсил лет триста назад церковный алтарь или хоры. Флоппи выпростала его из тряпок и держит как ребенка. Угольная чернота бороды, желто-красное одеяние — яркие краски народной игрушки.
— Удивительно милый, — ликовала Флоппи. — Жаль, неизвестно, как его зовут.
— Придумай, — бросил Ральф.
— Вероятно, один из семи святых целителей, — заметила Жюли. — Допустим, Сент Ивертен. От головной боли…
— О, чудесно! Так мы и скажем — от головной боли… Платите за лечение!
Мы не очень-то прислушивались к болтовне Флоппи. Ральф распаковал свои приобретения и, глядя в рот Лорану, старательно записывал.
— Редкость? Благодарю вас… У нас старые вещи тоже поднялись в цене. Мой знакомый вернулся недавно из Европы, так он… Правда, шатался два месяца, во Франции, в Испании… Забивался в самую глушь.
Кемперские фаянсовые тарелки прошлого века, расписанные листочками, медная доска солнечных часов, каменная мадонна, каменный всадник — усатый, с огромным мечом, на крошечной сутулой лошадке.
— Он выручил… Сколько, он не говорит… Солидно выручил.
— Конечно, — ответил Лоран машинально. — Вот это ближе ко мне. Восемнадцатый век.
— Деньги теперь маловато стоят, — продолжал Ральф глубокомысленно. — Дьявол распоряжается на бирже. Вещи надо иметь, землю, дом…
Флоппи развернула кружево головного убора и спросила, как надеть. Жюли прикалывала и вспоминала, как она, живя в деревне, одевалась в воскресенье по-местному, шла к мессе, а вечером на посиделки. Потом мы помогали укладывать коллекцию обратно в багажник.
Коллекция… Это добропорядочное слово раздавалось часто. Мы расстались довольные друг другом. Австралийцы трясли нам руки, Жюли розовела от похвал.
Отрезвление началось часа через три. Жюли вдруг произнесла в пространство, пожираемое «симкой»:
— Флоппи пустышка.
И пяток километров спустя:
— Он тоже не бог весть какой интеллектуал.
— Австралия, — отозвался Лоран. — Что ты от нее требуешь, капустка моя?!
В гостинице, за обедом, обсуждение возобновилось.
— По-твоему, — негодовала Жюли, — кто слушает тебя, развесив уши, ах, интеллектуал! Наш комплекс… А Ральф просто спекулянт.
— Ну, совушка моя, нет оснований…
— Где он набрал столько? У антикваров? Я не убеждена. Мог и стащить. Доказать, конечно, нельзя, но ты помнишь, как он выведывал, где лучше проехать. Обожаю, говорит, колесить по глухим местам, уйти в рыцарские времена. Стоит крест у дороги, отчего не прихватить — бизнес выгодный.
— Почему же непременно украл? — заступился Лоран, крайне расстроенный. — Мог купить.
— Предположим, купил. Ворованное…
— В конце концов… Не исключено — искусная подделка… Антиквар содрал, небось…