— Надоела ей вся эта волокита, с утра на жаре…
— Вот такие и ненасытные…
— На один зубок ей Потапыч… — вспыхивал смех.
А Павел вдруг почувствовал скрытую силу собаки и замер в беспокойном ожидании.
Наконец все формальности были соблюдены, и Шикалов прокричал:
— Лайка Броня. Владелец Ситников.
Ситников отстегнул поводок, снял ошейник.
— Вперед! — скомандовал он и указал рукой в сторону изнывающего от жары и безделья Потапыча.
И вмиг вся вялость у собаки исчезла. Она подобралась, встопорщила шерсть на загривке и молча бросилась вперед. Обежала вокруг медведя, потом скакнула к нему и тут же отскочила. Никто не заметил, когда она рванула Потапыча, но тот вдруг отчаянно ойкнул и завертелся на месте. Павел знал — такой же стремительный укус был и у его Белки. Собака рванула медведя еще раз, еще… И только потом залаяла. Голос ее был хриплым от сдерживаемой ярости.
Потапыч только теперь стал понимать, что собака с ним не играет. Боль беспокоила его, и он быстро завертелся вокруг кола, наматывая на него цепь, тем самым еще более ограничивая свою свободу. Собака увертывалась от его неуклюжих взмахов и рвала его, рвала… И Потапыч перепугался. Он сел, прикрывая лапами зад, и жалобно взревел. Посадив медведя, собака отошла шагов на пять и стала лаем подзывать хозяина.
Тот подошел к ней, чтобы забрать ее. Но собака по всем правилам стала разворачивать медведя к нему спиной. Хозяин звал ее и ласково, и строго — ничего не помогало. Собака держалась перед мордой медведя, разворачивала его, подставляя охотнику под выстрел бок или спину зверя.
Тогда притащили длинную жердь с проволочной петлей на конце и набросили на заднюю лапу собаки. Та, не понимая, почему ее оттаскивают от добычи, рвалась и скулила.
Через некоторое время Шикалов объявил, что лайка Броня прошла испытания с оценкой «хорошо». И стал объяснять, почему снижена оценка. Объяснял долго, путано, и Павел ничего не понял, а Василий подытожил зло:
— Не свой, значит, Ситников. Потому «пять» и не поставили…
Следующая собака на медведя не пошла. Испугавшись, она так и не сдвинулась с места, несмотря на уговоры, приказы и даже побои. А вот после нее оказались собаки одна другой смелее. Почуяв свежую звериную кровь, некоторые из них, чуть помедлив, а большинство прямо с ходу бросались на медведя. И бедный Потапыч уже не отбивался, не рычал, а лишь жалобно стонал, стараясь хоть как-то уберечься от укусов.
Павлу казалось, что Потапыч ищет его глазами в толпе, знает, что он здесь, молит о пощаде. Уйти не было сил. И Павел прятался за спины людей. «Лучше бы я его застрелил тогда на дереве…»
Беда случилась неожиданно. Видно было сразу, что собака тяжеловата, сильно раскормлена. Но наверное, очень хотелось хозяину получить диплом…
Собака смело бросилась на медведя, посадила его по всем правилам, но задохнулась, подавая голос, заперхала. И Потапыч, воспользовавшись этим, легонько провел лапой по боку собаки, отчего та отлетела метра на три и забилась в предсмертных конвульсиях.
Пока оттаскивали собаку, пока утешали владельца, Потапыч спешно рыл яму. Владелец погибшей собаки стоял у судейского стола и требовал какую-то компенсацию. Но Шикалов положил этому конец, заявив громогласно:
— Испытания есть испытания. Обстановка, приближенная к боевой. Идет отбор лучших собак, и жалости нет места. Не мешайте работать…
«Да! — подумал Павел. — Серьезный ты человек, Шикалов».
…Сегодня утром Шикалов подъехал к дому Павла на «Волге», следом подошла грузовая машина с клеткой.
— Прощайтесь со своим питомцем. Увозим его в зоопарк, — веселым тоном сказал он. — Надоело, поди, с ним возиться?
— Нет, — пропела при виде гостя Анюта, торопясь собирать на стол. — Почему надоело? Смирный он, да и привыкли мы к нему…
Конечно, к Потапычу они привыкли, но и держать такого большого зверя накладно — трех поросят вместо него запросто выкормишь. А еще побаиваться стал Павел, как бы чего не вышло. Намедни Потапыч тронул лапой проходившего мимо телка, так у того задние ноги совсем отнялись. Пришлось прирезать. Хорошо хоть крови не попробовал медведь, а то бы беда. Не знает об этом Анюта, Павел взял вину на себя.
— В огород полез, паршивец, я его и стукнул лопатой. Думал легонько, а оно вишь как вышло… Не рассчитал… — объяснял он жене, пряча глаза.
Так что расставание с Потапычем — дело времени. Хотелось бы еще недельку подержать. Во вторник внука, шестилетнего Дениску, сын обещал привезти из города на всю зиму, перед школой. Показать бы ему, а там уж и в зоопарк. Но раз приехали… В зоопарке проведаем.