«Вскоре довелось быть в Горно-Алтайске на конференции, посвященной проблемам развития производительных сил Горного Алтая. Среди других конференция рассматривала и проблему освоения лесных ресурсов автономной области.
Выступлений на лесной секции было много, горячих и очень разных. Выступали хозяйственники и ученые, лесозаготовители и лесники. Что был спор об алтайской тайге, и прежде всего о судьбе ее патриарха — кедра. В столкновении обнажились два противоположных подхода к извечной проблеме: «человек и лес».
— Лесная промышленность Горного Алтая, товарищи, не выполняет планов, — заявляла одна сторона в обобщенном образе оратора солидных лет с руководящим баском. — А лес нужен государству. И мы будем его рубить где потребуется и сколько потребуется.
— А мы будем штрафовать, бить рублем, пока не научитесь соблюдать общепринятые правила рубки, — запальчиво отвечала другая сторона в образе юноши с комсомольским значком на форменном кителе лесной охраны. — Обрадовались, что пустили вас в богатейшие алтайские леса, приходите как временщики, которым наплевать, что будет после них. Рубите лес в самых уязвимых местах — по берегам рек, по склонам. Навалились на кедрачи, где налегке можно план по кубометрам дать. Ценная кедровая древесина идет на шпалы, на дрова, на строительные бревна, а пихту, березу, лиственницу, которых миллионы гектаров, брать не хотите!
— Что ж, прикажете молиться на ваши кедрачи? — защищается другая сторона. — А они, во-первых, перестойные, во-вторых, кедр — вымирающая порода. Он обречен. Еще никому, было бы вам известно, не удавалось в массе вырастить кедр саженцами.
— Не знаю, откуда эта несуразная теория о перестойности кедра. Алтайские кедрачи имеют средний возраст двести лет, а вы рубите и стопятидесятилетние. Они в самом расцвете. И мы беремся доказать, что прижизненное использование кедрачей выгоднее и нужнее государству, чем его преждевременная и сплошная рубка. А насчет саженцев — приезжайте к нам в Чою, посмотрите.
Спор продолжался. Симпатии и поддержка большинства участвующих были на стороне юноши. Кстати, это был совершенно реальный оратор — Фатей Шипунов (ныне известный ученый), один из организаторов первого в стране комсомольского лесничества, ставившего перед собой задачу комплексного использования алтайских кедровых лесов. С таким хозяйством нельзя было не познакомиться. Сразу же после конференции я поехала в Чою.
Чоя в переводе с алтайского, как говорят, означает «кедровая яма». Яма налицо. Ее образуют невысокие сопки, замыкающие в кольцо болотистую низину. В низине угнездился деревянный поселок. Глубокие колеи вдоль улиц, продавленные машинами в вязкой земле. Возле домов, на поперечных бревнах, — высокие дощатые настилы. Без них в сырую погоду не пройдешь поселком и в сапогах. На окрестных травянистых склонах кое-где негустой березняк и осинник.
— А кедры где?
— Дык ведь быт тут скрозь кедрач, — скребет за ухом старожил. Еще годов тому сорок на месте Чои тайга была. А в старину, говорят, главный промысел в здешних местах — шинковали, пчел держали многие тыщи колод. Маслобойные заводишки масло из ореха давили. Порешили, вишь, мало-помалу кедрачи — болото завелось.
Чойская тайга, занимающая северо-восточные предгорья, — самое сырое место Горного Алтая. Тысяча двести миллиметров осадков выпадает здесь в среднем ежегодно. Кедрач нес тут особую службу: откачивал корнями-насосами лишнюю воду. Теперь топкие болота, никчемные кустарники, редкий осинник угнездились на месте вековой тайги. Они являли собой наглядную картину того, что ждет через несколько десятилетий и другие окрестные места, если так же бездумно и впредь будет гулять по ним топор.
Здесь комсомольцы начали поход за наведение порядка в алтайской тайге. Вначале их было шестеро молодых специалистов, выпускников Ленинградской лесотехнической академии. Были они разные по характеру и уроженцы разных мест. Сюда, в Горный Алтай, их привела забота о судьбе кедровых лесов и их главного обитателя — сибирского кедра. К кедровым лесам, доказывали комсомольцы, преступно подходить с привычной меркой лишь как к источнику древесины. Они уникальны. Они представляют собой редкостный пример тесного сосуществования, своего рода симбиоза полезнейшего дерева с многообразным и тоже весьма ценным животным и растительным миром, хранителем и опекуном которого и является кедр. Лишившись его, оскудеют все богатства тайги.
Вкратце идея комсомольцев такова. От бесхозяйственных сплошных рубок в кедрачах надо переходить к комплексному ведению хозяйства. Для начала создать хозяйство, хотя бы одно, которое взяло бы под свою охрану кедры и разумно использовало живые богатства тайги. Хозяйство-разведчик. Оно покажет дорогу другим и потом когда-нибудь вся кедровая тайга станет производственным цехом таких хозяйств.