Историки утверждают, что шкуры, которые украл Уокер (и которые норамбегские индейцы накопили, вероятно, для продажи французам), в действительности были шкурами американского лося, но такой вывод не оправдан ввиду их размера — «восемнадцать квадратных футов». Эго значит, что длины двух смежных сторон помножались, и получались квадратные футы, и именно такой меркой шкуры и продавались. Даже если растянуть шкуры самых крупных американских оленей, они не превышают пятнадцати квадратных футов, тогда как размер шкуры лесных бизонов — самых крупных из уцелевших особей — конечно, меньше, чем восточных бизонов, все же равен восемнадцати футам[15].
Сэр Хамфри Гилберт особенно заинтересовался рассказом Ингрэма и путешествием Уокера потому, что в семидесятых годах шестнадцатого века он пытался активизировать колонизаторскую деятельность с целью установления сюзеренитета Англии над Ньюфаундлендом, Норамбегой и Новой Шотландией. Он старался уговорить потенциальных сторонников в том, что это предприятие будет прибыльным, и подчеркивал, что этому будут способствовать шкуры бизонов. В 1580 году он послал португальца по имени Симон Фердинандо в путешествие по побережью Норамбеги, из которого Фердинандо привез «много огромных шкур», которые, согласно другим источникам, были шкурами бизонов.
К этому времени французов стала беспокоить возможность покушения англичан на их монополию на торговлю баффом. В 1583 году Эгьенн Беланже повел группу французов с Кейп-Бретона на юг до самого Кейп-Кода, скорее всего в попытке опередить англичан, которые на следующий год, по данным Хаклейта, скупали у индейцев на побережье Вирджинии шкуры бизонов. Эго лишь две из многих операций, направленные на то, чтобы нажить состояния на продаже шкур, подобные тому, которое нажил Джон Уокер в Норамбеге.
Маловероятно, что им так повезло. К 1590 году, почти после столетия усиленного добывания шкур, видимо, большая часть бизонов, которые некогда водились между рекой Гудзон, озером Шамплейн и морем, уже погибла. Одновременно с концом столетия кончились и дни изобилия этого вида к востоку от Аппалачских гор. Для туземцев шестнадцатого века, обитавших в восточном приморском районе, шкуры бизонов были тем же, чем позднее стали шкуры бобров для племен, селившихся дальше на запад, — валютой для приобретения ружей, металлических изделий, безделушек и выпивки. Великолепные черные дикие быки восточных лесов, которые почти не страдали от рук людей, вооруженных камнеметательным оружием, падали рядами, как скошенные хлеба от рук тех же людей, теперь вооруженных огнестрельным оружием. Вонь от гниения их туш быта провозвестником того зловония, которое распространится затем на весь континент.
В течение первых десятилетий нового века определенное количество восточных бизонов еще существовало, но только вдали от побережья. В 1612 году сэр Сэмьюэл Арголл проплыл примерно 200 миль вверх но реке Потомак и приблизился к нынешней южной Пенсильвании, где, писал он, «двигаясь в глубь местности, я обнаружил большое количество животных, которые были величиной с корову, и мои проводники-индейцы убили двух. Они оказались очень вкусными, и их легко убить, поскольку они тяжелые, медлительные и не такие дикие, как другие животные в дикой местности». Ему следовало написать: «Их легко убить огнестрельным оружием».
Слишком легко. О появлении бизонов на Потомаке после 1624 года больше не упоминалось, и севернее, в районе Хьюрона в Новой Франции, положение такое же. В 1632 году, по словам священника-иезуита отца Сагара, «хотя некоторые из братьев видели их шкуры», живым за последние годы не видели ни одного бизона. Даже Самюэль де Шамплэн, который еще в 1620 году упоминал о бизонах наряду с американским оленем и лосем в качестве ценных ресурсов Новой Франции, по-видимому, появился на сцене слишком поздно, чтобы встретить живого бизона. В 1650 году Пьер Буше сообщал: «Что касается животных, именуемых бизонами, то их (теперь) можно встретить только… примерно в четырехстах или пятистах милях к западу или северу от Квебека».
15
Ошибка произошла потому, что после того, как бизоны были истреблены на Восточном побережье океана, французские торговцы шкурами переключились на американских оленей, но сохранили название «бафф» как обозначение материала (Примеч. автора).