Именно это и волновало больше всего Латтимера. Марта готовилась ему возразить, когда раздался свисток и резкий механический голос в рупоре выкрикнул:
— Время коктейля. Час до обеда. Коктейли в библиотеке, здание номер четыре.
Библиотека, служившая одновременно местом всех собраний, была переполнена. Большинство людей разместилось за длинным столом, накрытым листами прозрачного, похожего на стекло пластиката, который сняли со стен в одном из полуразрушенных зданий.
Марта налила себе стакан здешнего мартини и подошла к Селиму, сидящему в одиночестве в конце стола. Они заговорили о здании, которое только что закончили обследовать, а затем, как всегда, вернулись к воспоминаниям о раскопках на Земле. Селим копал в Малой Азии царство хеттов[61], а Марта в Пакистане — хараппскую культуру.
Они допили до конца мартини — смесь спирта и ароматических веществ, получаемых из марсианских овощей, — и Селим взял стаканы, чтобы наполнить их снова.
— Знаете, Марта, — сказал он, когда вернулся. — Тони в одном был прав. Вы ставите на карту свою научную репутацию и положение. Думать, что язык, который так давно мертв, может быть дешифрован, противоречит всем археологическим правилам. Между всеми древними языками было какое-то связующее звено. Зная греческий, Шампольон[62] мог прочесть египетские надписи, а при помощи египетских иероглифов изучен хеттский язык. Ни вы, ни ваши коллеги так и не смогли расшифровать иероглифы из Хараппы именно потому, что там не было преемственности. И если вы будете настаивать на том, что этот мертвый язык может быть изучен, это явно нанесет ущерб вашей репутации.
— Я слышала, как однажды полковник Пенроуз сказал, что офицер, который боится рисковать своей репутацией, вряд ли сохранит ее. Это вполне применимо и к нам. Если мы действительно хотим до чего-нибудь докопаться, приходится не бояться. Меня же гораздо больше интересует суть открытия, чем собственная репутация.
Она посмотрела туда, где рядом с Глорией Стэндиш сидел Тони Латтимер, что-то с жаром ей объяснявший. Глория медленно потягивала из стакана густую жидкость и внимательно его слушала. Она была основным претендентом на звание «Мисс Марс» 1996 года, если в моде будут пышногрудые, крупные блондинки. Что касается Тони, то его внимание к ней не ослабело бы, будь она даже похожей на злую колдунью из детской сказки. Причина заключалась в том, что Глория была комментатором федеральной Телевизионной системы при экспедиции.
— Да, я знаю, что это так, — сказал Селим, — и именно поэтому, когда меня просили назвать кандидатуру второго археолога, я назвал вас.
Кандидатура Тони Латтимера выдвинута университетом, в котором он работал. Очевидно, для этого было много всяких причин. Марта хотела бы знать всю историю дела. Она сама всегда стремилась быть в стороне от университетов с их путаной, сложной политикой. Ее раскопки финансировались обычно неакадемическими учреждениями, чаще всего музеями изобразительных искусств.
— У вас прекрасное положение, Марта, гораздо лучше, чем было у меня в ваши годы. Вы многого добились. И поэтому я всегда волнуюсь, когда вижу, как вы ставите все на карту из-за упорства, с которым пытаетесь доказать, что марсианские надписи можно прочесть. Но я не вижу, каким образом вы собираетесь это сделать.
Марта пожала плечами, допила остатки коктейля и закурила. Она вдруг почувствовала, что ей смертельно надоели разговоры о том, что она лишь смутно ощущала.
— Пока не знаю, как, но я сделаю это. Может быть, мне удастся найти что-нибудь вроде книжки с картинками, о которой говорила Сахико, детский учебник. Наверняка у них было что-то в этом роде. Ну, а если не книжку, то что-нибудь другое. Мы ведь здесь только шесть месяцев. Я могу ждать весь остаток жизни, если понадобиться, но когда-нибудь я все же найду разгадку.
— А я не могу так долго ждать, — сказал Селим, — Остаток моей жизни исчисляется всего несколькими годами, и когда «Скиапарелли» ляжет на орбиту, я вернусь на борту «Сирано» на Землю.
— Мне бы не хотелось, чтобы вы уезжали. Ведь перед нами целый неизведанный археологический мир. На самом деле, Селим.
— Да, все это так, — он допил коктейль и посмотрел на свою трубку, как бы раздумывая, стоит ли курить до обеда, затем положил ее в карман. — Да, целый неизведанный мир. Но я стар, и он уже не для меня. Я истратил жизнь на изучение хеттов. Я могу разговаривать на языке хеттов, хотя и не вполне уверен, что хеттский царь Нуватталис одобрил бы мое современное турецкое произношение. Но здесь мне нужно заново изучать химию, физику, технику, научиться проверять прочность стальных балок и разбираться в берилло-серебряных сплавах, пластических массах, кремниевых соединениях. Я куда увереннее чувствую себя в изучении культур, при которых ездили в колесницах, бились мечами и только начинали осваивать обработку железа. Марс — для молодых. А я лишь старый кавалерийский генерал, который уже не способен командовать танками и авиацией. У вас достаточно времени, чтобы как следует изучить Марс. А у меня его уже нет.
Марта подумала, что его репутация как главы хеттологической школы была вполне прочной и устойчивой. Но она тут же устыдилась своих мыслей. Ведь нельзя же ставить Селима на одну доску с Тони Латтимером.
— Я приехал сюда начать работы, — продолжал Селим, — Федеральное правительство считало, что это должно быть сделано опытной рукой. Теперь работы начаты, а уж продолжать их будете вы и Тони и те, кто прибудет на «Скиапарелли». Вы сами сказали, что это целый неизведанный мир. А ведь это лишь один город марсианской цивилизации. Не забывайте, что есть еще поздняя культура Нагорий и Строителей каналов. А сколько было еще рас, цивилизаций, империй вплоть до марсианского каменного века! — После некоторого колебания он добавил: — Вы даже не представляете, сколько вам предстоит узнать. И именно поэтому сейчас не время узкой специализации.
Все вышли из грузовика, разминая затекшие ноги. Перед ними было высокое здание, увенчанное странным конусом. Четыре фигурки, копошившиеся у стены, подошли к стоящему на дороге недалеко от здания джипу и сели в него. Машина медленно двинулась назад по дороге. Самая маленькая из четырех, Сахико, разматывала электрический кабель. Когда джип поравнялся с грузовиком, они вышли из машины. Сахико прикрепила свободный конец кабеля к электроатомной батарее. И тотчас же фонтан серого грязного дыма, смешанного с оранжевым песком, вырвался из стены здания. Через минуту последовал многоголосый гул взрыва. Марта, Тони Латтимер и майор Линдеманн взобрались на грузовик, который двинулся к зданию, оставив джип на дороге. Когда они подъехали ближе, то увидели, что в стене образовался довольно широкий пролом. Латтимер расположил взрывчатку в простенке между окнами. Оба окна были выбиты вместе со стеной и лежали в полной сохранности на земле.
Марта хорошо помнила, как они входили в самое первое здание. Один из офицеров Космической службы поднял с земли камень и бросил в окно, уверенный, что этого будет достаточно. Но камень отскочил обратно. Тогда он вытащил пистолет и выстрелил четыре раза подряд. Пули со свистом отскакивали, оставляя царапины. Кто-то пустил в ход скорострельное ружье. Здесь на Марсе все носили оружие, считая, что неизвестность полна опасностей. Однако и на этот раз пуля ударилась о стекловидную массу, не пробив ее. Пришлось прибегнуть к помощи кислородно-ацетиленового резака, и только через час стекло поддалось.
Тони пошел впереди, освещая дорогу фонарем. Они с трудом различали его измененный микрофоном голос.
— Я думал, мы пробили проход в коридор, а это комната. Осторожно. Пол почти на два фута понижается к двери. Здесь куча щебня от взрыва, — и он исчез в проломе. Остальные начали снимать с грузовика оборудование: лопаты, кирки, слеги, портативные фонари, аппараты, бумагу, альбомы для зарисовок, складную лестницу и даже альпинистские веревки, топоры и кошки. Хаберт Пенроуз нес на плече какой-то предмет, похожий на пулемет, который оказался электроатомным отбойным молотком. Марта выбрала для себя остроконечный альпинистский ледоруб, он мог одновременно служить и киркой, и лопатой, и палкой.
61
Царство хеттов — существовало во втором — начале первого тысячелетия до н. э. в Малой Азии. Хегтское царство являлось типичным ранним рабовладельческим государством. Раскопки на месте древнего города Хаттушаш (в дер. Богазкей) начаты немецким ученым Г. Винклером в 1906–1907 годах. —
62
Шампольон Ж. Ф. Младший (1790–1832) — крупнейший французский египтолог, впервые расшифровавший египетские иероглифы (см. примечание к стр. 449). —