Ребята опешили: кто такой?
— Пьяный! — догадался кто-то.
— Пьяному там делать нечего, — поправил другой и быстро сообразил: — Это шпион, ребята, вот кто!
— Ну да, шпион — и в майке!
— Честное пионерское, шпион! Они как хочешь маскируются!
— Мотаем в совет, ребята!
Они побежали было, переговариваясь на ходу, но вскоре остановились: а что, если шпион куда-либо спрячется. Поело короткого, но бурного совещания, когда один из мальчишек потер покрасневшее ухо, а другой поднял с земли сбитую в «споре» шапку, они разделились. Несколько человек карьером помчались к поселку, остальные пошли шагом, не выпуская неизвестного из виду, но и держась от него на почтительном расстоянии.
— Вот здорово, правда?
— Это тебе не игра!
— В школе ребята обалдеют!
— А мы как придем, как скажем…
— Тише вы! Скажем! Еще ничего не известно, может, и не шпион никакой.
— Ну да! А откуда он идет?
— Там ни одного поселка нет, я знаю.
— Может, это корреспондент какой.
— Хе, сказал тоже!
— Ребята, смотрите, он нам машет!
Неизвестный действительно махал рукой и кричал, чтобы ребята погодили.
Сначала они струхнули. Но, решив, что их много, а незнакомый дядька — один, да, кроме того, удрать они всегда сумеют, они остановились, сбившись в кучу и настороженно глядя на приближающегося человека.
Человек был худ, настолько худ, что глаза казались двумя черными провалами. Волосы его походили на свалявшуюся баранью шерсть, на лице и на груди белели непонятные пятна. Темные пятна покрывали изодранные брюки. Дышал он хрипло, тяжело, и руки его тряслись непрерывной дрожью.
Ребята испугались всерьез. Но человек, не доходя несколько шагов, остановился.
— Здравствуй, племя младое, незнакомое! — сказал он. — Как называется ваш аул?
Мальчики выжидающе помолчали.
— Пушкина знает! — шепнул один.
Другой громко сказал:
— Это не аул, а поселок! А вам зачем?
Незнакомец слабо усмехнулся.
— В гости хочу зайти.
— Так по гостям не ходят!
— Это вы о моем костюме? Сам знаю, но ничего не поделаешь, так уж получилось.
— А вы откуда идете?
— Иду я, ребятки, издалека. Из-под земли иду!
Мальчишки переглянулись: не сумасшедший ли, чего доброго! На всякий случай подались немного назад.
— Да вы не бойтесь, — сказал незнакомец, — я из пещеры иду. Знаете небось ее?
— Знаем… А что вы там делали?
— Это длинная история, друзья…
— А паспорт у вас есть?
Незнакомец засмеялся, и вдруг его дернула судорога. Он схватился за грудь и согнулся, зевая широко раскрытым ртом. В горле у него свистело и клекотало. Потом он выпрямился, обвел глазами притихших мальчиков и очень серьезно сказал:
— Паспорта у меня нет, но вы мне все равно поможете, иначе я до поселка не доберусь…
И ребята как-то сразу поняли, что человека этого не надо бояться, что он еле-еле стоит на ногах. Первым их движением было помочь, поддержать, но незнакомец предостерегающе поднял руку:
— Ша! Ко мне подходить близко нельзя. Лучше сбегайте кто-нибудь в поселок и попросите, чтобы сюда прислали автомашину и врача.
Со стороны поселка шла автомашина.
Глава четырнадцатая. Трое
Мергенов возился с закапризничавшим генератором УВЧ, когда на пороге появился лаборант Миша.
— Игоря Петровича нашли! — закричал он. — Линкевича!
Мергенов вздрогнул, схватился за оголенный контакт, ужаленный током, отдернул руку.
— Ах, черт!..
На пол грохнулся вольтметр, сухо чмокнула лопнувшая генераторная лампа.
— Где нашли? Живой?
— У поселка. Вчера в клинику Бардиса привезли…
Миша говорил еще что-то, но Мергенов уже не слышал: он мчался по лестнице к выходу, перескакивая через три ступеньки. Пола халата зацепилась за выступ перил. Он свирепо рванул ее и выскочил на улицу.
Опомнился он только за рулем автомашины. «Жив! Жив! Жив!» — пело и ликовало внутри, и он до отказа жал на педаль акселератора.
Мелькнули последние постройки, машина вырвалась за город. И только тут Мергенов сообразил: зачем к Бардису?
Бардис крупный специалист по лучевым поражениям, к нему попадают только безнадежные больные. Неужели?…
Бросив машину у подъезда клиники, он ворвался в вестибюль и столкнулся с ординатором.
— Мне к Игорю Петровичу!.. — задыхаясь сказал Мергенов.
Ординатор потер ушибленное плечо.
— К нему нельзя. Тяжелое состояние.
— Как нельзя?
— Очень просто, нельзя. Его готовят к отправке в Москву. Сам профессор сопровождает.
— Я Мергенов, понимаете? Мне надо!
Ординатор с откровенным любопытством прищурился, кивнул:
— Пойдемте. Только прошу вас: не больше десяти минут.
— Хорошо, — согласился Мергенов, шагая за врачом. — А он как, очень плох?
— Как вам сказать… — врач пожал плечом, покосился на Мергенова. — Случай тяжелый и редкий: поражение необычного характера.
— Излечимо?
— Вилис Густавович не теряет надежды… Вот, вторая палата. Только напоминаю: не больше десяти…
С гулко бьющимся сердцем, на цыпочках Мергенов вошел в палату и сразу же услыхал хрипловатый голос Игоря Петровича:
— Ну чего, чего крадешься, как кот к мыши!
— Здравствуйте, — сказал Мергенов, силясь сдержать улыбку.
— Здорово, брат. Присаживайся.
— Как вы изменились!
— Все течет, все меняется… А кое-что и остается, верно?
— Я уже не ожидал вас увидеть — сколько времени прошло!
— Честно говоря, я тебя тоже. Тем более, что и рана у тебя была не из веселых, и флягу с радиоактивной водой я позабыл от тебя убрать.
— Так ведь вода меня и спасла!
Мергенов вкратце сообщил о находках в Синем Лесу. Игорь Петрович сказал:
— То-то я удивляюсь, что меня излучения не берут! Вот, оказывается, в чем дело. Подай-ка мне, пожалуйста, вон ту пачку!
— Вы же не курите!
— Справедливо. Но это специальные. Мне их медицинский бог собственноручно изготовил. Говорит, для предварительного лечения. А теперь я вижу, что он просто цену себе набивает, меня предварительно уже вода вылечила, верно?
— Игорь Петрович! — проникновенно сказал Мергенов. — А, Игорь Петрович…
— Не выйдет! — весело и быстро откликнулся Игорь Петрович. — Мне медицинский бог запретил. Вон и дежурный уже в дверь поглядывает, намекает, что, дескать, пора…
— Ну, Игорь Петрович! Хоть немножко!
— Ладно, а то ты еще умрешь от неудовлетворенного любопытства. Только без подробностей. Все подробности — почтой.
Приступ сухого лающего кашля сорвал Игоря Петровича с подушки, согнул вдвое. Мергенов испуганно бросился на помощь, не зная, что, собственно, нужно делать, как помогать. Игорь Петрович остановил его движением руки, с трудом отдышавшись, лег. Нос его заострился, лицо позеленело.
— Вот, брат, какая история, чуешь? «И раздался глас трубный в Иерихоне…»
— Здорово вас! — стыдясь собственного бессилия, Мергенов говорил почти шепотом.
— Ты меня не отпевай, рано отпевать! — сказал Игорь Петрович. — Ишь, нашелся жалельщик!.. А то сразу за дверь выставлю. Понял?
Мергенов улыбнулся.
— Ты не улыбайся. Я серьезно говорю. Кое-кого я уже наладил таким манером.
— Да я не улыбаюсь, — сказал Мергенов, с трудом подавляя улыбку. — Я слушаю.
— Ну то-то!.. Что тебя в основном интересует?
— Я даже не знаю… Все интересует: куда вы пропали, где были, как в Безмеинскую пещеру попали, что…
— Стоп, стоп! А где уговор?
— Да вы хоть в общих чертах… Самое интересное…
— Интересного, брат, много было. Я ведь солидное путешествие под землей совершил.
— А под землю как попали?
— Под землю меня ящер уволок.
— Как же наши нору не нашли?
— Правильно, не нашли, потому что ее нет. Сей уважаемый монстр умеет проникать сквозь песок, как ящерица-круглоголовка, только еще быстрее. Этим путем он и меня тащил. Только я, как новичок, немного задохнулся, пока мы до подземной галереи добрались.