— А я танцевала в ночных клубах, — сказала Джил. — Не совсем стриптиз, но нечто близкое к этому.
— Вы замужем?
— Нет, а вы женаты?
— Только на искусстве. Правда, я распрощался с ним недавно. С того самого момента, как взялся за раскраску визитных карточек.
— Интересно, никогда не думала, — сказала она, — что все будет выглядеть именно таким вот образом. Я имею в виду процесс смерти. Всякий раз, представляя себе эту Реку, я видела себя одинокой.
— Я тоже, — сказал Фаррел и добавил: — Где вы жили, Джил?
— Рапидс-сити.
— Послушайте, так ведь и я там живу. Видимо, это каким-то образом связано с нашей встречей в этом странном мире. Жаль, что мы не знали друг друга раньше.
— Что же, теперь мы восполнили этот пробел.
— Да, это, конечно, лучше, чем ничего.
Некоторое время они продолжали танцевать молча. Гостиница спала. За окном темно-коричневая под звездами ночи несла свои воды Река. Когда вальс кончился, Джил сказала:
— Я думаю, завтра утром мы встанем, не так ли?
— Конечно, — ответил Фаррел, глядя ей в глаза. — Конечно, встанем. Я проснусь на рассвете — я знаю, что проснусь. Вы тоже?
Она кивнула.
— Это обязательное условие пребывания здесь… вставать с рассветом. Это и еще необходимость прислушиваться к шуму водопада.
Он поцеловал ее. Джил замерла на минутку, а затем выскользнула из его рук.
— Спокойной ночи, — бросила она и поспешно ушла из зала.
— Спокойной ночи, — прозвучало ей вслед.
Некоторое время он стоял в опустевшей гостиной. Теперь, когда девушка ушла, пианола умолкла, свет ярко вспыхнул и утратил теплоту. Фаррел услышал шум Реки. Шум Реки навевал ему тысячи печальных мыслей. Среди них часть были его собственные, другие принадлежали Джил.
Наконец он тоже покинул зал и взошел по лестнице. На минутку приостановившись возле дверей Джил, он поднял руку, чтобы постучать, и замер. Слышались ее движения в комнате, легкий топот ее босых ног по полу, шелест платья, когда она его снимала, собираясь лечь в постель. Потом мягкий шорох одеяла и приглушенный скрип пружин. И все время сквозь эти звуки доносился до него тихий, печальный говор Реки.
Он опустил руку, повернувшись, зашагал через холл в свой номер и решительно захлопнул за собой дверь. Любовь и смерть могут шествовать рядом, но флирт со смертью — никогда!
Пока он спал, шум Реки усилился, и к утру ее властный говор гремел в его ушах. На завтрак были яйца и бекон, гренки и кофе, подаваемые невидимыми духами; в сумрачном свете утра слышался печальный шепот Реки.
С восходом солнца они отправились дальше, и вскоре гостиница скрылась из виду.
После полудня до них стал доноситься шум водопада. Сначала он был еле слышен, но постепенно усилился, возрос, а Река сузилась и теперь текла меж угрюмых серых скал. Джил подвинулась ближе к Фаррелу, он взял девушку за руку. Вокруг плясали буруны, то и дело окатывая их ледяной водой. Плот швыряло то туда, то сюда по прихоти волн, но перевернуться он не мог, потому что не здесь, на порогах, а там, за водопадом, должен был наступить конец.
Фаррел, не отрываясь, смотрел на девушку. Джил спокойно стояла, глядя вперед, словно стремнины и пороги для нее на существовали, как и вообще ничего не существовало, кроме нее самой и Фаррела.
Он не ожидал, что смерть наступит так скоро. Казалось, что теперь, когда он встретился с Джил, жизнь должна бы продлиться еще некоторое время. Но видимо, этот странный мир, вызванный ими к реальности, был создан не затем, чтобы спасти их от гибели.
Но разве гибель — это не то, что ему нужно? А? Неужели неожиданная встреча с Джип в этом странном мире повлияла на его решимость и тем более на решимость Джил? Эта мысль поразила его, и, перекрывая шум бурлящего потока и грохот водопада, он спросил:
— Чем вы воспользовались, Джил?
— Светильным газом А вы?
— Угарным.
Больше они не проронили ни слова.
Далеко за полдень Река снова расширилась, а крутые скалы постепенно сменились пологими берегами. Где-то вдали смутно виднелись холмы, и даже небо поголубело. Теперь грохот водопада стих, а сам водопад, казалось, находился где-то далеко впереди. Быть может, это еще не последний день в их жизни.