С разрешения муллы мы начали осмотр мечети, в которой по пятницам собираются немногочисленные седобородые «правоверные» воздать славу аллаху.
Сводчатый вход ведет в небольшой коридор с куполообразным потолком, опирающимся на очень толстые стены. За коридором прямоугольный зал с квадратным проемом в потолке, через который проглядывает кусок голубого неба и льется широким потоком дневной свет.
Потолок из тростниковых циновок. Они положены поперек бревенчатых балок, подпертых деревянными столбами.
В зале пусто. Слева у стены прилепилось глиняное кресло. На полу из каменных плит тростниковые циновки. На них по-восточному сидят молящиеся.
В мечети царила тишина, и только легкий свист крыльев летающих под потолком голубей нарушал ее, да наши шаги гулким эхом наполняли храм.
Перед входом в башню-минарет стоит каменная плита с выбитыми на ней иероглифами. Наши переводчики с трудом разобрали лишь начальные истертые иероглифы. Они говорили о династии Цин и императоре Чен-Ло.
Поднимаясь на башню-минарет по крутой спиральной каменной лестнице и отсчитав 72 очень высокие ступени, мы не позавидовали муэдзину, которому по «долгу службы» нужно ежедневно подниматься по ним, чтобы призывать на моление «правоверных».
С высоты башни открылась необозримая даль серо-палевой пустыни, покрытой холмами кяризов и галькой, с зеленым островком турфанского оазиса в центре.
Город Турфан на несколько километров протянулся с востока на запад, а у восточной окраины, где высится башня Сулеймана, отходит на север к невысокой горной гряде Булуюк-Таг зеленая долина с редкими постройками.
Словно раздвинув горы, простирается «долина винограда», где зреет знаменитый турфанский виноград.
Справа от долины горный хребет уходил на восток. Одна из его многочисленных гор выделялась радужной окраской,
в лучах ослепительного солнца она, казалось, пылала разноцветным огнем. Это Хояньшань — «Пылающая гора», как ее называют турфанцы… Хояньшань — гора сокровищ. В ее недрах каменный уголь, железо, фосфор. Недалеко то время, когда дойдет очередь и до Хояньшани, и тогда свои ценные сокровища она отдаст людям.
— За горой Хояньшань, — рассказал наш гид Исмаил, — находится древнейший памятник — пещерный «Монастырь тысячи будд», охраняемый законом.
Переполненные впечатлениями, усталые и довольные, мы возвращались на усадьбу МТС.
В дороге нас застала ночь, на быстро потемневшем небо сразу замерцала яркая россыпь звезд и на остроконечном частоколе тополей повис серпастый месяц.
Под молодым месяцем, залившим окрестности своим холодным светом, мы въехали в ночной Турфан.
Город продолжал шумную жизнь. Его узкие улицы были полны людей. Над головами, помогая месяцу, светили дрожащим лимонно-голубым огнем калильные фонари магазинов и лавочек.
Из репродукторов, укрепленных на стволах деревьев, под аккомпанемент гулких барабанов и звонкой флейты лилась мелодичная песня уйгурской девушки. Звонким колокольчиком, соловьиной трелью рассыпался ее голос над древним городом, где еще так недавно голос девушки не звучал даже за стенами ее хижины.
Это была песня счастья уйгурских девушек, раскрепощенных народной властью.
Юй Гань-цянь
ДОРОГА В БОЛЬШОЙ МИР
Рассказ
МЫ ВЫШЛИ из Мэнжунбы[29] и три дня поднимались с хребта на хребет, углубляясь все дальше и дальше в горы. Наконец, пробившись через четыре слоя облаков, достигли перевала. Спуск вел в долину, за которой, пронзая облака сотнями острых пиков, снова громоздились горные цепи.
Это, по-видимому, и была граница земли таинственных «лесных людей», на розыски которых шел наш маленький отряд. О них мы слышали множество самых невероятных и противоречивых рассказов.
Перед нами плотной стеной стояли джунгли. Над перевитыми лианами зарослями там и тут возвышались стройные арековые пальмы, похожие на гигантские зонтики, поднятые над лесом. Что ожидало нас в этой таинственной чаще, которая, казалось, уже насторожилась при нашем приближении? Отряд углубился в джунгли.
Вдали за деревьями мелькнули острые соломенные крыши нескольких тростниковых хижин.
Как жители встретят нас? Как объяснять им наши намерения?