Надеюсь, что мой пример послужит поводом к раздумью для тех, кто еще не освободился от сетей иудаизма. Хочется сказать и тем, кто исповедует другие религии: следуйте нашему примеру, решительно рвите религиозные путы, смело становитесь в ряды сознательных борцов за коммунизм.
Янкель Бениаминович Михайлевич,
житель г. Леово, пенсионер.
МОЕ РЕШЕНИЕ БЕСПОВОРОТНО
Если вы, дорогой читатель, проживете с мое, чего я вам от души желаю, то вам, конечно, на старости лет будет о чем рассказывать своим внукам. Мне уже 85 лет. В своей жизни мне пришлось испытать немало невзгод, много хлебнуть горя. У меня никогда не исчезнут из памяти тяжелые картины прошлого.
В условиях царизма еврейское население подвергалось гонениям, диким преследованиям.
Знает ли наша современная молодежь, что такое «черта оседлости»? Если и знает, то по книгам, из истории. А я это испытал на себе. До Октябрьской революции трудящийся еврей не имел права свободного выбора места жительства. Согласно указам царского правительства, еврейскому населению разрешалось жить только в определенных районах страны, а в других местностях поселение категорически запрещалось или было связано с рядом строгих ограничений.
Чтобы отвести от себя поток народного гнева, царское правительство устраивало кровавые еврейские погромы. Вспоминается 1903 год. Страшные события, разыгравшиеся в то время на юге России, застали меня на станции Раздельная. Я своими глазами видел озверевшую толпу, которая издевалась над своими жертвами, избивала беззащитных женщин, детей, стариков. Мне чудом удалось спастись от черносотенных громил. Многие погибли. Люди умирали с горячей молитвой, обращенной к богу.
«Почему всемогущий Яхве тогда не внял мольбам невинных жертв», — думал я. При этом мне вспомнилась библейская легенда о том, как бог Яхве якобы спас евреев от расправы египетского фараона, сотворив чудо: волны Красного моря расступились, и евреи ушли от преследователя.
— Почему же ты, «всемогущий», «всесильный», не желаешь спасти несчастных теперь? Почему ты скупишься на новое чудо? Что тебе стоит проявить свою любовь и милосердие? — рассуждал я тогда.
У человека бывают иногда такие моменты, когда он как бы вдруг перерождается, прозревает, по-другому начинает смотреть на жизнь. Нечто подобное было и со мной после кровавых событий, свидетелем которых я был на станции Раздельная. Я начал сомневаться в том, что где-то в небесах существует бог.
Октябрьская революция возвестила гибель старого мира. Взошло солнце радости и у нас в Бессарабии. Но не надолго. В январе 1918 года Бессарабия была захвачена Румынией. Опять началась беспросветная жизнь рабочего люда, в том числе и еврейского населения, под властью румынского короля.
Издевательства и ограничения в правах, невыносимый гнет снова стали уделом труженика-еврея. По-разному реагировали люди на эти тяжелые испытания. Одни вступали на путь революционной борьбы против насилия бояр и в жестоких классовых боях помогали людям добывать нынешнее наше счастье. Другие находили обманчивое утешение в стенах синагоги, вымаливая у бога облегчения их безрадостной доли. Но долголетний опыт убеждал меня, что сотни и тысячи молитв не смягчали ни в малейшей мере свирепых порядков, установленных оккупантами, не облегчали горя и страдания людей.
Сомнения в моем сознании росли. Я стал равнодушно относиться к синагоге. На это были свои причины. Как известно, верующие считают синагогу храмом божьим, где почитатели Яхве должны обращать свои помыслы только к «творцу». Но я своими глазами видел, что в этом «святом» месте люди заняты, прежде всего, обычными, будничными мирскими делами. Молодежь этого не знает, но люди моего возраста помнят, что в старое время в синагоге заключались всевозможные сделки. А ведь, как правило, в таких делах не обходится без перебранки. Поэтому нередко можно было слышать в «храме божьем» и непристойные слова. При торговых сделках было немало таких обстоятельств, которые позволяли обмануть, перехитрить друг друга, сбыть по сходной цене залежалый товар. Синагога походила скорее на посредническую контору, чем на «духовное» заведение. За долгие годы я, можно сказать, постиг всю подноготную иудейских священнослужителей, понял, что они мало чем отличаются от маклеров и ростовщиков.
В советское время я еще продолжал ходить в синагогу, но делал это больше по привычке. Мне как-то неудобно было не посещать синагогу, особенно по большим иудейским праздникам. Но вера в бога постепенно таяла, исчезала.