Канули в вечность тяжелые времена прошлого, в каждый дом фалештского жителя прочно вошли достаток и благополучие. По-новому зажили люди, и мысли у них стали иными. Какая необходимость теперь идти в синагогу и просить милосердия у бога Яхве, когда ты живешь хорошо и счастливо? Поэтому его почитателей с каждым днем становилось все меньше и меньше. Это не на шутку обеспокоило тех, для кого синагога была доходным местом.
Чтобы поправить пошатнувшееся положение синагоги и приумножить свои доходы, служители Яхве в городе Фалешты за последнее время развили бурную деятельность, которая начала выходить далеко за рамки религиозной. Это вызвало возмущение многих жителей Фалешт. В общественные организации стали поступать жалобы граждан с просьбами оградить их от вымогательств, угроз, шантажа и оскорблений со стороны руководителей синагоги. Чтобы пресечь незаконные действия зарвавшихся «ревнителей бога», было решено предать их суду общественности.
Общественный суд назначили на 24 апреля 1960 года. Об этом извещали жителей афиши, расклеенные по городу. То там, то здесь у объявлений собирались группы людей и оживленно обсуждали необычное для городка событие. Одни одобряли решение общественности, таких было большинство, другие считали, что этого не следовало бы делать, но таких было гораздо меньше.
В день суда фалештский кинотеатр был заполнен до отказа. Сотни жителей города, которым не удалось попасть в зал, толпились на улице, стараясь не пропустить ни одного слова из судебного разбирательства.
В 10 часов утра началось слушание дела об антиобщественной деятельности руководителей местной еврейской религиозной общины, привлеченных к ответственности по ходатайству общественности города.
Общественный суд в составе председателя П. Ф. Бантюка, членов суда И. М. Кишиневского, П. М. Смирновой, Л. М. Пилецкой, с участием общественных обвинителей тт. М. Г. Каргера и М. Е. Лабунского, начал распутывать клубок грязных дел раввина Дразцина, председателя еврейской религиозной общины Тепера и их соучастников.
На основе неопровержимых доказательств суд устанавливает, что руководители синагоги в целях наживы злостно спекулировали на религиозных чувствах части еврейского населения, грубо нарушая при этом Советское законодательство о культах. Как выяснилось на судебном следствии, Дразнин и Тепер, не считаясь с мнением прихожан, самочинно «формировали» и «распускали» так называемую «двадцатку» (совет религиозной общины). В состав последнего совета были включены заочно 14 человек, среди них и лица, ничего общего не имевшие ни с религией, ни с синагогой, а тем более с сомнительными делами Дразнима и Тепера. Они и понятия не имели, что «состоят» членами двадцатки. Подобная махинация была проделана и в отношении ревизионной комиссии общины. Ее председателем был «избран» Кива Резник, человек неграмотный, который не произвел (да и не мог бы произвести) ни одной ревизии. Эта фальсификация нужна была руководителям синагоги для того, чтобы обеспечить себе полную свободу действий, избавиться от лишних свидетелей. От финансовых органов они скрывали истинный размер своих доходов, чтобы платить заниженные налоги.
Раввин Дразним, уличенный свидетелями из числа бывших прихожан, вынужден был перед судом признать, что дела синагоги его интересовали исключительно как источник обогащения.
…Деньги, деньги! Иметь как можно больше денег! Доставать их любыми путями, не брезгуя ничем! — такова была «заповедь» дельцов, обосновавшихся в фалештской синагоге. Они понимали, что почва из-под их ног ускользает, что верующих становится все меньше и меньше. И они торопились.
Как известно, в синагоге принято собирать пожертвования в тарелку, но фалештские хапуги, как показали на суде сами верующие, заменили традиционную тарелку миской, — поскольку любая тарелка казалась им недостаточно вместительной. Как-то у прихожанина Зониса потребовали, чтобы он опустил в миску 300 рублей (в старых ценах), но Зонис дал только 50, заявив, что у него нет при себе больше денег. Тогда эти пятьдесят рублей ему тут же, в синагоге, швырнули в лицо, запретив впредь посещать «храм божий».
Денежные сборы производились не только в синагоге, но и путем подворного обхода еврейского населения города Фалешты. Сборы «пожертвований» организовывались на улицах, на местном колхозном рынке. Повод для этого придумывался самый различный: «ремонт синагоги», «благоустройство кладбища» и т. п. Состоявший ранее в общине Л. М. Онтман рассказывал на суде: