Нашлись однако и такие, которым наш поступок пришелся не по душе. Иные упрекали меня в том, что я будто изменил «вере отцов». Другие не вступали со мной в спор, но зато пустили по городу злобные слухи. Любопытно, что мой сосед, православный священник, после моего отречения от сана перестал меня замечать. Казалось бы, от того, что иудейская община разваливается, ему-то терять нечего. Ведь христианские церковники твердят, что иудейская вера ложная, подобно тому, как раввины учат, что христианская религия неправильна. Следовательно, между раввинами и попами никогда не было большой дружбы и согласия.
Почему же в таком случае православный пастырь воскорбел о моем уходе из иудейской религиозной общины? С каких это пор он стал принимать так близко к сердцу дела синагоги? Размышлять над этим вопросом пришлось недолго, ибо понять его поведение было не так-то трудно. Конечно, поп и раввин друг друга не любят, но гораздо сильнее этой взаимной неприязни является их общий страх перед атеизмом, который угрожает прежде всего их праздному существованию. Вот поэтому поп, пресвитер, раввин и мулла выступают вкупе, рука об руку против атеистов и впадают в ярость, когда кто-нибудь из «слуг божьих» становится на путь отказа от религии. Все служители культа строят свое благополучие на невежестве и отсталости отдельных граждан.
Ещё задолго до перехода на позиции атеизма я часто задумывался над тем, почему на свете так много религий, почему люди верят в разных богов. Ведь если бы бог действительно существовал, то он внушил бы всем людям, чтоб они верили только в него, причем верили одинаково. А что получается на деле? Набожные иудеи полагают, что только их религия истинная, а сторонников всех других религий они презрительно называют «гоями».
Для верующего христианина божественное откровение заключено только в его религии, а все те, кто отказывается с этим согласиться, для него — «нехристи». В свою очередь мусульманин глубоко убежден в правильности своей веры. С его точки зрения всякий инаковерующий — «гяур», нечестивец. Точно так же рассуждают буддист, ламаист и т. д.
Многочисленные факты говорят о том, что религии разъединяют народы, несут им семена раздора и несогласия, вражды и войн. Это заставило меня особенно глубоко задуматься, ибо мне, как и всякому советскому гражданину, как и любому простому человеку на земле, близко и дорого дело мира. Я хочу, чтобы мои дети и внуки жили спокойно, чтоб над их головой не висела угроза истребительной атомной войны.
Но можно ли вести борьбу за мир, исходя, скажем, из наставлений иудейской торы? Нет, нельзя. Тора не призывает к миру, а, напротив, она толкает своих приверженцев на отвратительные зверства. Она внушает верующим мысль, что сам бог охотно участвует в войнах, что они милы сердцу Яхве.
В пятой книге Моисеевой бог поучает свой «избранный» народ: «Когда ты выйдешь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы и народа более, нежели у тебя, то не бойся их; ибо с тобой Господь, Бог твой…» (Второзаконие, XX, 1). В торе говорится и о непосредственном участии Яхве в войнах, о том, как он с неба бросает камни на головы врагов «своего народа». Или чего стоят такие слова: «Когда ты захватываешь вражеский город… порази в нем весь мужской род острием меча, а в городах, которые Бог дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души» (Второзаконие, XX, 13–16). Вот к каким гнусным делам призывает тора именем бога! Тут уместно вспомнить, что не одни иудеи ссылались на бога, чтобы оправдать кровопролитные войны. Бога призывали на помощь, в частности, и гитлеровские людоеды, которые имели на бляхах своих ремней слова: «Готт мит унс!» («С нами бог!»)
В иудаизме немало и других наставлений, свидетельствующих о крайнем национализме и шовинизме этой религии, о стремлении воспитывать своих сторонников в духе недружелюбного отношения к другим народам. Разве не ясно, что реакционная идейка об «избранности» и «исключительности» еврейского народа направлена на то, чтобы воздвигнуть стену между евреями и другими народами? А каков, например, смысл такого иудейского праздника, как «пурим», о котором ревнители Яхве говорят всегда с особым умилением? Согласно легенде, персидский царь Артаксеркс, пленившись красотой еврейки Эсфирь, приказал казнить своего сановника Амана, враждебно относившегося к евреям, и вместе с ним несколько десятков тысяч его сторонников. Получается, что по существу этот праздник установлен в знак ликования по поводу истребления людей другой национальности, в данном случае персов.