Доктор Раднер вынул сигарету из блестящего портсигара и прикурил от встроенной в крышку зажигалки. Предложил мне, но я отказался.
— Ее звали Марта, и хотя она была не из наших, но по-английски говорила вполне сносно. Мы уехали, с тех пор я ее не видел. И уж точно не ожидал увидеть ее здесь, на корабле.
— Леопарда-то пристрелили? — спросил я.
— Знаете, некоторое время я сомневался, был ли это вообще леопард. Вы слышали о людях-леопардах?
Я сказал, что нет, но это весьма интересно.
— Это что-то вроде ложи. — Его зубы снова показались из-под усов. — Как у масонов. Я и сам масон.
Позади стояли шезлонги, и, пока он говорил, я заметил что-то, бесшумно двигавшееся между ними — животное, а может быть, ребенка.
— Я слышал, многие из них колдуны. И разбойничают по ночам, надев леопардовые шкуры, чтобы люди принимали их за леопардов. Вам случалось пользоваться кастетом?
— Нет, — сказал я, — но я знаю, как он выглядит.
— У них когти не совсем такие, но в этом роде. Железные и выступают между пальцев — так мне Дэн сказал. И с железной ручкой, чтобы держаться. Этими когтями они раздирают жертву, а потом во всем винят леопардов.
— Значит, в Сарабане вы нашли такого разбойника?
— Нет, но, судя по слухам, я ожидал, что мы обнаружим одного из них. Меня и Дэн предупреждал, и пилот, и все остальные. Лучший способ охотиться на леопарда — ловить на живца, устроив засаду в сотне-другой футов от жертвы. Но мы не могли так сделать, потому что этот леопард охотился на людей. Вместо этого мы привязывали к кольям козлов, а наутро искали следы с местными охотниками. Десять дней спустя я подстрелил своего леопарда. Тогда мне уже пора было улетать. Я задержался в Африке дольше, чем планировал, и у меня кончались средства. Мы поблагодарили Гехта за гостеприимство и связались с пилотом. Сутки спустя после того, как мы покинули плантацию, до нас дошла весть, что леопард загрыз еще одного ребенка. Похоже, тот леопард, которого подстрелил я, не был людоедом.
Я спросил доктора, не вернулся ли он за людоедом позже.
— Нет, не вернулся, но мне и не хотелось. Я очень удивился, увидев на корабле жену Гехта. Даже сомневался, она ли это, пока не услышал, как она говорит. Это точно она. А что случилось с Гехтом?
— Он умер, — сказал я.
— Его растерзал леопард?
— Говорят, что да. Сам я тела не видел.
Доктор Раднер кивнул и щелчком отправил окурок за борт, в Атлантический океан, где он потух, как метеор.
— Говорите, на Боуэна напали сзади и перегрызли горло?
— Да, — кивнул доктор.
— А что случилось с теми детьми?
— Не знаю. Но люди-леопарды убивают только врагов — по крайней мере, так говорят. Думаю, они могут убивать и детей своих врагов. В отместку или из ненависти. Но все же…
Он не договорил.
— Вы, должно быть, слышали о клевете в адрес моей жены.
— Слышал, — сказал доктор Раднер, — и считаю совершенно невероятным, чтобы кто-то мог на несколько часов превращаться в леопарда, а потом снова принимать человеческий облик. Однако человек вполне способен поверить, что он превращается в животное. Ведьмы в Средние века верили, что летают на метлах. Верили искренне и твердо, этому есть немало примеров. Точно так же человек может верить, что превращается в леопарда. А еще — может использовать когти, о которых я вам говорил, как орудие убийства. Я рассказываю вам все это потому, что вам может пригодиться умение отличить истинную жертву леопарда от ложной.
— В США леопардов нет, — сказал я так твердо, как только мог.
— Верно, нет. Не считая тех, что живут в зоопарках, цирках и у частных владельцев — эти подсчету не поддаются. Но почти в каждом штате водятся горные львы. На юго-западе страны изредка встречаются ягуары.
Я промолчал, и доктор Раднер отошел от борта, прикоснулся к полям шляпы и сказал:
— Доброй ночи, сэр. Уже поздно, а я что-то заболтался. Приятных снов.
Он ушел, а через несколько минут я услышал тихие невнятные звуки, сменившиеся мертвой тишиной.
Не меньше часа я стоял, прислонившись к борту, и смотрел на море. Нельзя сказать, что было очень холодно, но поднялся холодный южный ветер, а на мне был только легкий тропический костюм. Я многое бы отдал за то, чтобы пропустить стаканчик, но бар давно уже был закрыт.
Некоторое время спустя ко мне подошел полковник. Он искал уголок, чтобы спокойно выкурить сигару перед сном. Я поприветствовал его, он предложил сигару и мне. Я отказался и пожаловался, что бар закрыт. Тогда он достал серебряную фляжку и протянул мне. Я с благодарностью взял ее, но сделал всего два глотка, хотя содержимое было изумительным на вкус. Полагаю, это был джин, бомбейский джин — после второго глотка я представил подчеркнуто старомодную этикетку с портретом королевы Виктории. Я поблагодарил полковника и вернул ему фляжку. Мы с ним немного поболтали, и я ушел.