- Пока что утверждать трудно, - как всегда, уклончиво говорит Валя Денисов. - Ведь не после кражи, а до кражи убили.
- Делили шкуру неубитого медведя, - смеется Шухмин.
- Очень даже возможно, - сердито возражаю я. - Сколько таких случаев уже было, ты вспомни. Добыча-то предполагалась богатейшая. Тут перегрызться уже заранее можно было.
- Ясное дело! - с энтузиазмом поддерживает меня Петя.
- Что дала работа по месту происшествия? - спрашивает Пашу Мещерякова Кузьмич. - Протокол осмотра у тебя? - он кивает на папку, которую принес с собой Паша.
- У меня, - отвечает Паша и раскрывает свою папку.
И тут мы узнаем весьма интересные факты. Во-первых, на месте происшествия, то есть в квартире, не оказалось следов пальцев посторонних лиц. Следовательно, то, что забыли сделать Леха и Чума в квартире художника Кончевского, их заставил кто-то сделать в квартире покойного академика Брюханова. Если, конечно, они вообще туда проникли. Но другие факты говорят, что они вполне могли туда проникнуть, вернее даже... Впрочем, вот эти факты. В прихожей, на полу, обнаружили окурок сигареты "Прима", которые курил Леха. И группа слюны на этом окурке совпала с Лехиной группой. Мы внимательно исследовали окурки, оставленные Лехой и Чумой в квартире художника Кончевского.
Но самым главным фактом - и тут мы, честно говоря, просто ахнули оказался не окурок. В квартире на полу была найдена перчатка, принадлежащая... Кольке-Чуме. Коричневая перчатка, наполовину кожаная, а наполовину замшевая с металлической кнопкой и выступающими грубыми швами. Вторую такую перчатку я своими глазами видел у Чумы, когда мы вышли за сигаретами в переднюю. У меня их в пальто не оказалось, а Чума достал из кармана своего пальто сначала такую вот перчатку и, выругавшись, сказал, что где-то потерял вторую, а потом и пачку сигарет. Да, теперь уж сомнений не оставалось, теперь уже даже Кузьмич, я вижу, поверил в мою версию. Раз кражу совершили Чума и Леха из той самой квартиры, где бывал тоже весьма подозрительный Гвимар Иванович, то конфликт вполне мог возникнуть у них из-за дележа украденного, это куда вероятнее, чем из-за Музы.
- Они его поджидали во дворе, пока он был в той квартире, - говорит Шухмин. - А потом он вышел, и тут произошла ссора.
- Нет, - возражаю я. - Леха мне намекнул, что кто-то велел им убить этого Гвимара Ивановича. И потом, тот седой во дворе...
- Ну, пока спор бесполезен, - говорит Кузьмич. - Пока мне кажется, что Лосев прав. Велели им убить. И тут не двое, тут, видать, банда действует.
Итак, банда Чумы, где, впрочем, он вовсе не был главарем, им, скорей всего, был тот низенький и седой, который спорил однажды во дворе с Гвимаром Ивановичем, - банда эта приехала в Москву и ограбила квартиру покойного академика. И вполне очевидно, что кто-то дал банде "подвод", навел ее на эту квартиру. В таком случае версия по Гвимару Ивановичу становится вполне реальной. Повторяю, он был вхож в этот дом и вполне мог определить ценность находящихся там картин и вещей.
Непонятной тут пока остается лишь одна деталь: кто мог следить за Гвимаром Ивановичем и седым толстяком, когда они ссорились во дворе? Деталь, казалось бы, пустяковая, тем более что, возможно, Инне Борисовне это просто показалось. И все же... Кузьмич наш любит говорить: "Маленькая деталь - это как на чертеже один малюсенький угол, если он не совпадает, то огромные многоугольники не подобны. А у нас в таком случае лопается самая распрекрасная версия". Впрочем, все в конце концов может объясниться и встать на место. Надо лишь как следует поработать, только и всего.
- Какие интересные связи еще установили у этой семьи? - снова спрашивает Пашу Мещерякова Кузьмич. - Кроме, значит, Гвимара Ивановича.
- Тысячу людей установили, - ворчит Паша.
Он как будто даже недоволен своими открытиями.
- А этого Гвимара Ивановича вы установили? - спрашиваю я.
- До него мы не добрались, - отвечает Паша.
- Ну, давайте разбираться, до кого вы добрались, - говорит Кузьмич. Списки у тебя есть?
- А как же.
Паша достает списки, и мы углубляемся в работу.
Здесь указаны все родственники Инны Борисовны и Виктора Арсентьевича, все их друзья, сослуживцы, просто знакомые, все случайные посетители квартиры за последнее время - водопроводчик, столяр-краснодеревщик, служащая прачечной, доставщик заказов из гастронома, врач поликлиники, лечивший простудившегося Виктора Арсентьевича, медсестра, приходившая ставить ему банки, почтальон, приносивший очередные подписные тома Толстого и Тургенева. Словом, не был, кажется, пропущен ни один человек, переступивший за последнее время порог этой квартиры, кроме... Гвимара Ивановича.
- Тут вообще нет приезжих, - замечает Денисов.
- Не успели еще, - вздохнув, отвечает Мещеряков. - И так вон сколько за три дня проверили.
- Но банда тянет на приезжих, - вступает в разговор Петя Шухмин. - В первую очередь их сейчас надо выявлять.
- Теперь-то ясно, - угрюмо соглашается Мещеряков.
- Ты не расстраивайся, браток, - утешает его Петя. - Мы сейчас впряжемся знаешь как? Ветер засвистит.
- У тебя здесь есть список украденных картин и всего остального? спрашивает Кузьмич Пашу и указывает на его папку.
- Есть. Вот он, - Паша достает сколотые листки.
Мы внимательно читаем этот длинный список.
- Да-а... - качает головой Шухмин. - На себе не унесешь.
- Именно что, - подхватываю я и многозначительно смотрю на Пашу. - Как насчет машин, ничего не накололи?
- Кое-что, - говорит Мещеряков. - В тот день у дома заметили четыре машины.
- У дома - это значит во дворе? - уточняю я.
- Ну да, - кивает Паша. - Все четыре нашли и проверили. Отпадают.
- Наверное, была еще, - осторожно замечает Денисов.
- Да, точно была, - говорю я. - Уйма же вещей взята.
- Эх, подзабыли люди небось тот день, - вздыхает Шухмин. - Ограбление в среду было, так? А сегодня у нас суббота. День отдыха, между прочим. Для нормальных людей, конечно, - и снова демонстративно вздыхает.
- По убийству мероприятия осуществляются непрерывно, - строго говорит Кузьмич. - Прекрасно ты это знаешь, Шухмин. А тут мы еще три дня потеряли.
- Так я же не возражаю, Федор Кузьмич Я только констатирую.
- Ты лучше констатируй на пользу делу. Вот с машиной, скажем, это пункт серьезный. Машина должна быть. Где-то она непременно стояла.
- И час уточнить можно, - добавляю я. - Леха сел в такси к Володе около двух часов дня. К этому времени, выходит, кража была уже совершена и вещи куда-то отвезли.
- Точно, - подхватывает Мещеряков. - И по нашим данным кражу они совершили в первую половину дня.
- Словом, так, милые мои, - говорит Кузьмич, прихлопывая ладонями по столу. - С руководством и прокуратурой договоримся, и дела эти, по убийству и по краже, видимо, надо объединять. Совместно будем работать, так, что ли, Мещеряков, не возражаешь, я думаю?
- Думаю, что так, Федор Кузьмич.
- Вот и хорошо. А линии у нас пока такие, - Кузьмич обращается к нам. Ты, Денисов, продолжи поиск этой Музы. Думаю, не все ее связи выявлены и отработаны. И хотя она сейчас с этим самым Колькой, однако где-то все-таки должна появляться, одна или с ним. Кого-то видит, кому-то звонит. Все это узнать можно. Понял ты меня?
- Понял, Федор Кузьмич. Узнать-то это все, наверное, можно, если только... если не уехали они уже.
- Навряд, - задумчиво качает головой Кузьмич. - Не так это просто теперь для них. И Колька этот лучше выждет. Он же знает, что его стерегут всюду. Он опытный, Колька этот. И хитрый. Из прошлого дела то видно. И потому ищи Музу, она скорей высунется. И приведет к нему. Плохо, конечно, что дочку свою она мало любит. Плохо. И не для нас, мы ее все равно найдем. Для дочки плохо. И для нее самой, для Музы этой.
Он досадливо трет ладонью седой ежик волос на затылке и продолжает рассуждать: