- Значит, так. С тобой ясно, Денисов. Теперь ты, - обращается Кузьмич ко мне. - Лучше познакомиться с тем домом, с жильцами, с той квартирой, конечно. И двор не забудь. Особенно двор. Надо разобраться, кто там все эти дни кружил. И в уме еще машину держи. Их машину. Она, конечно, московская. А значит, в банде есть еще и москвич, у которого своя машина или казенная. Улавливаешь?
- Как-нибудь улавливаю, - бодро отвечаю я. - Не в первый раз.
- Ишь ты, - усмехается Кузьмич. - Тут на двадцать восьмом году не все всегда улавливаешь, а у тебя на пятом, я смотрю, никаких уже сомнений нет.
- Ну что вы, Федор Кузьмич! Я их просто про себя держу, чтобы другим настроение не портить, - довольно неуклюже пытаюсь оправдаться я.
- Гуманист, - смеется Петя Шухмин. - Как нас бережет-то!
- А вообще, милые мои, что-то меня с этой кражей жмет, - задумчиво произносит Кузьмич. - Заурядное дело вроде бы. Так? И все как будто сходится. Но... есть какие-то мелкие неувязочки. Ну, во-первых, состав шайки этой. Какой-то он... - Кузьмич делает неопределенный жест рукой - Допустим, Гвимар Иванович тот - наводчик. А седой кто? И еще какой-то москвич с машиной... И убрали они этого самого Гвимара там же, где наутро предстояло... М-да...
Он качает головой.
- А во-вторых, что? - спрашиваю я.
- А во-вторых, Леха тебе говорил про свои дела как-то не так. Когда вы в квартире Чуму ждали. Помнишь? Мол, живут люди с громадными деньгами, а где берут, туда нас с тобой не пустят. Нам они копейки бросают. И попробуй, мол, поближе сунься.
- Да, да, - подтверждаю я. - Помню. Еще он сказал, что как мы с Чумой того, так они и каждого кончат, если сунется. Они!
- Вот, - кивает Кузьмич. - Что-то не похоже это на обычную квартирную кражу, пусть даже самую крупную.
- Но Чума и Леха все же ее совершили, - убежденно замечаю я. - И убитый Семанский на той квартире бывал.
- Все так, - вздыхает Кузьмич. - Все так. И потому кражей этой нам придется заняться. Но... как говорится, три пишем, а один в уме. Или даже наоборот, милые мои.
- Федор Кузьмич, - спрашивает Денисов, - а что, из Южноморска пока ничего не поступало на наш запрос?
- Нет пока. Сегодня напомним, - отвечает Кузьмич.
- Может, у них что-нибудь есть и на этого Гвимара Ивановича? продолжает Валя. - Тоже хорошо бы запросить.
- Дело, - соглашается Кузьмич. - Вы пока действуйте, милые мои. К вечеру авось тут уже новости будут ждать. А может, и сами чего добудете. Это еще важнее.
Мы выходим в коридор и все как по команде закуриваем, кроме Вали Денисова. В кабинете Кузьмича мы по-прежнему ни одной сигареты не выкуриваем. При этом замечаем, что и сам Кузьмич закуривать стал гораздо реже.
У меня в комнате мы с Петей Шухминым делим работу, и мне кажется, что я беру на себя более трудную часть - то, что сказал Кузьмич насчет хозяев ограбленной квартиры, а также двора, особенно двора, и странных событий, которые там происходили. А Шухмину достается не такое уж сложное дело, по нашим понятиям - встретиться со всеми четырьмя водителями машин, которые в день ограбления квартиры покойного академика Брюханова побывали во дворе этого дома, и выяснить, не видел ли кто-нибудь из них некую пятую машину в том дворе и кто в ней сидел, что на ней привезли или увезли и что это вообще за машина была. Ну, и вообще, что эти четверо водителей заметили в том дворе и кого заметили. Вот, собственно, все, что от Шухмина требуется. Список этих машин, с номерами, фамилиями водителей и наименованием организаций, кому эти машины принадлежат, мы взяли у Паши. Словом, самое простое задание получает Шухмин. Но если бы я только знал, чем оно для него кончится...
Итак, в списке было четыре машины, все легковые "Волги" "двадцатьчетверки", все учрежденческие, вернее, три из них, четвертая была такси. Все четверо водителей ровным счетом никакого отношения не имели к ограблению квартиры, ребята из группы Паши Мещерякова установили это абсолютно точно. И потому разговаривать с ними можно было вполне откровенно и рассчитывать на их помощь тоже было можно. Так заверил нас Паша, и так оказалось на самом деле, с некоторыми поправками, однако.
...Петя Шухмин отправился выполнять полученное задание.
Первый из водителей, Владимир Павлович Храмов, которого Петя застал дома по случаю полученного им отгула за какие-то переработанные дни, оказался человеком немолодым и хмурым. Одет он был по-домашнему, в старых брюках и шлепанцах.
Узнав, что Шухмин из милиции, Владимир Павлович нахмурился еще больше и через силу пригласил его раздеться и пройти в комнату. Там на чисто прибранном столе лежали очки и развернутая газета. В маленькой квартире никого больше не оказалось.
Выслушав Петю, Храмов почесал за ухом и мрачно изрек:
- Я, между прочим, там галок не считал. По делу приехал.
- По какому же делу? - спросил Петя с единственной целью хоть немного "разговорить" своего собеседника.
- Велено было профессора Томилина Валерия Алексеевича на совещание привезти, для доклада. В путевке все отмечено, можете проверить, если желаете.
- Не желаем, - весело ответил Петя. - Желаем узнать другое: вы долго товарища профессора ждали там, во дворе?
- Кто его знает. Ну, минут, может, двадцать, полчаса.
- Кого видели за это время в том дворе, кто проходил, не помните?
- Всякие проходили. Разве запомнишь.
- Ну, все-таки. Хоть кого-нибудь запомнили? - настаивал Петя.
- Да никого я не запомнил. А так, знаешь, лепить я не привык. Отвечай потом. Ведь затаскаете, что, я не знаю?
- Да что вы, Владимир Павлович! Зачем мне вас таскать? - взмолился Петя. - Мне бы только ниточку какую-нибудь, чтобы ухватиться. Ведь как раз в это время четыре, а то и пять чемоданов вынесли с крадеными вещами, представляете? И непременно в машину должны были погрузить.
- Не видел, не видел, - замотал лысой головой Храмов. - Никаких таких чемоданов не видел. Я вон газету читал, - он кивнул на лежавшую перед ним газету.
- Не может быть, чтобы вы ничего не видели, - сердито возразил Шухмин. - Вы просто не хотите помочь. В чем дело, Владимир Павлович? Вы же честный человек.
- Честный, - с достоинством согласился Храмов. - Вот уже пятьдесят два стукнуло, а я за всю жизнь не только под судом, но и в свидетелях никогда не был. И не желаю. Нервы беречь надо, еще в "Здоровье" писали. Они на всю жизнь одни, не восстанавливаются.
- Так ведь и я не ради себя стараюсь.
- У вас работа такая. У меня вот тоже, слава богу, работенка нервов требует. Ведь каждый норовит под колеса сунуться. Тут во нервы как дрожат. А мне до пенсии еще восемь лет трубить.
- Да разве нужны нервы, чтобы сказать, что вы во дворе видели? Тут совесть нужна, а не нервы, - начал закипать Шухмин.
- Как же тут без нервов? А если они на суд придут?
- Кто придет?
- Да эти, которые, значит, с чемоданами перли?
- Их приведут. Они не сами придут. И вы-то тут при чем? Вас же на суде не будет.
- Вытащите. Что, я не знаю? Вам слово скажешь...
- Ну, хватит, Владимир Павлович, - прервал его Петя. - Не хотите помочь, не надо. Больше я уговаривать вас не буду.
- Так я же со всей душой, - спохватившись, торопливо произнес Храмов, видимо встревоженный какими-то злыми нотками в голосе Пети.
- А если со всей душой, то давайте рассуждать по-другому, - с новым запасом терпения сказал Петя. - В котором часу вы приехали за профессором?
- Я-то?
- Ну да. Вы.
- Не помню уже.
- Владимир Павлович! - укоризненно произнес Петя. - Вспомните, пожалуйста.
Храмов вздохнул.
- В девять тридцать...
- Так. И стояли минут двадцать - тридцать. Прекрасно.
- И чемоданов никто не нес, - напомнил Храмов.
- Тоже прекрасно. А там, посередине двора, детскую площадку помните? Там еще с краю здоровенное дерево кривое растет.
- Ну, помню.
- Там ребятишки играли?
- Ну, играли. Что с того?
- И на здоровье. Их трое было?
- Двое. Пацаны. Вот такие, - Храмов поднял руку невысоко над полом.
- Одни гуляли?