Теперь следовало разыскать таксиста, приехавшего во двор почти одновременно с Севой. Это тоже не составляло особого труда, потому что в списке у Пети значились и фамилия таксиста, и парк, где он работает, и даже номер его машины. Все это установила группа Паши Мещерякова.
Пете повезло. Диспетчер таксопарка, куда он позвонил, сообщила, что водитель Аверкин только что вернулся с линии и находится в ремонтной зоне по причине незначительного дорожно-транспортного происшествия. Диспетчер прибавила, что водитель тут не виноват и акт составлен по всей форме там же на линии инспектором ГАИ.
Не теряя времени, Шухмин помчался в таксопарк.
Толя Аверкин оказался невысоким крепышом, спокойным и рассудительным. Он совсем недавно демобилизовался из армии и сохранил армейскую серьезность и подтянутость. Словно необычайная, грозная ракетная техника, с которой Толя имел дело все два года службы, воспитала в нем особую собранность и ответственность за каждый свой шаг и даже, казалось, за каждое произнесенное слово.
И Шухмин сразу почувствовал доверие к этому спокойному, основательному парню, полное доверие, даже больше того: постепенно ощутил в нем как бы родную армейскую душу. И с этого момента беседа их пошла так, словно они давно уже знали друг друга и были полны взаимной симпатии.
Петя коротко рассказал, что произошло в том дворе, куда три дня назад заехал Толя на своей машине, рассказал о ситуации в тот момент и о находившихся там людях. Всех их Толя без труда вспомнил.
Но он вспомнил и кое-что еще, поважнее. Однако рассказывать начал все по порядку, с момента, когда он принял по радио заказ и отправился на поиски нужной улочки и дома там. И вот, еще на улице, недалеко от ворот того самого двора, который ему был нужен, Толя увидел возле тротуара зеленые "Жигули" и обратил внимание на сидевшего за рулем парня. Тот пригнулся, подался вперед и напряженно следил за чем-то. Толя ехал медленно, разглядывая номера домов, и необычность позы того парня бросилась ему в глаза. Объехав "Жигули", Толя решил притормозить и сориентироваться, прежде чем заезжать во двор. В этот момент тот парень вылез из машины, и, чем-то недовольный, отправился к воротам, а к нему навстречу торопливо побежал другой парень, стоявший у ворот, в зеленом кашне. Они встретились прямо около Толиной машины. Боковое стекло у него всегда приспущено, и он хорошо слышал их разговор. "Ну, скоро там? - нетерпеливо спросил парень, вылезший из машины. - Учти, мне к двум надо в Москве быть как штык. А до дачи пилить небось километров сорок?" "Ты что? - ответил другой, в зеленом кашне. - Мы ж с тобой там были, забыл? Поворот под мигалкой на двадцать первом километре, так? Ну, еще два до мостика, и сразу направо, а там метров двести, и все".
- Я еще подумал, - сказал Толя, - где это может быть? А сейчас вот сам поеду туда, представляешь?
- Как так, поедешь? - удивился Петя.
- Да так. Заказ передали. Вот фару заменят, и поеду. Как раз туда. Все точно.
- Откуда же ты знаешь, что именно туда?
- Понимаешь, из тамошнего кардиологического санатория больного надо забрать. Ну, и объяснили, как ехать. Все точно. Ручаюсь. Поворот под мигалкой на двадцать первом. Потом мостик. Дача та около него. А мне надо дальше, мимо кладбища и станции, - Толя испытующе посмотрел на Петю и неожиданно предложил: - Хочешь, подброшу? Всего-то делов на два часа. Сорок минут туда, сорок обратно. Ну, и там сорок. Посмотришь дачу, и все. А я могу тебя обратно подхватить. Всего двоих повезу. Жди у мостика, и все дела. Ну как?
И Шухмин решил, что такой случай упускать ни в коем случае нельзя. Это был единственный, редкий шанс разыскать ту подозрительную дачу. Без Толи ее так просто не разыщешь. А подозрительна она потому, что, вполне вероятно, именно на тех зеленых "Жигулях" и могли увезти краденые вещи. А если так, то и спрятали их именно на той даче. Все это, конечно, отнюдь не точно, но, однако, вполне вероятно. А Петя уже привык не отбрасывать, не проверив, даже малейший намек, самую слабую ниточку, самый казалось бы сомнительный след, все, что могло неожиданно указать путь к цели. Ну, а тут вероятность удачи была вполне реальна. И если Петя будет знать дорогу на эту дачу, то завтра он уже приедет туда не один, а со мной и с Валей Денисовым, и мы проделаем все, что надо. А пока будет так, разведка.
- Поехали, - решительно сказал Петя.
По дороге новые приятели беседовали о жизни.
- У меня философия такая, - говорил Шухмин. - Бороться как могу. Грязь кругом есть? Есть. Отрицательные моменты тоже? Тоже.
- В смысле пережитков? - уточнил Толя.
- Не только. Тут, брат, криминология свое слово должна сказать. Наука о причинах преступности. Слыхал про такую?
- Нет, - честно признался Толя. - Криминалистика - это я знаю.
- Совсем другое, - назидательно поднял палец Петя. - Криминалистика учит, как раскрывать преступление. Тоже серьезное дело.
Толя скупо усмехнулся, по-прежнему не отрывая глаз от дороги.
- Выходит, по науке работаете?
- А как же.
- И все, как есть, выходит, раскрываете?
- Стараемся, - вполне искренне ответил Петя.
- Вот насчет твоей философии я хотел сказать, - вернулся к прерванному разговору Толя. - Ведь сейчас без знакомства никуда не сунешься, ничего не достанешь. Скажешь, нет? Все на знакомстве, на блате. Даже кино такое есть: "Ты - мне, я - тебе". Это все ведь тоже преступление, я считаю. Но бороться нельзя. Закона нет.
- Это точно, - согласился Петя. - А зло опасное. Сегодня ты с переплатой, допустим, шапку ондатровую купил, завтра должность купишь, послезавтра - свободу, если за решетку попал. Мораль ведь одна и та же тут. А с моралью одним законом не поборешься, - глубокомысленно заметил Петя.
- И не обойдешь эту подлость - вот ведь что, - зло сказал Толя. - Вон у нас в парке. Слесарю, если что случилось, дай, мойщице - дай, вахтеру - тоже дай, учетчице - тоже. А как не дать? Работать не сможешь. Так в день иной раз рубля два раскидаешь, не заметишь, как. А откуда их взять? Первое, значит, "чаевые". В чужую руку, как нищий, смотришь. Второе, это "химичить" надо. Эх, не по мне тут все, вот что я тебе скажу. Но это еще мелочи. Ты гляди шире. Что тебе тут твоя философия говорит?
- Понимаешь, - доверительно и с убеждением сказал Петя, - я ведь человек маленький, я не министр, допустим. И не буду им никогда. Но что я могу, то я делаю. Чтобы к самому себе уважение иметь. - И неожиданно спросил: - А ты не хочешь к нам на работу пойти? Ты нам подойдешь. И работа наша как раз по тебе, я же вижу. Справедливая работа. Уголовный розыск - это тебе не что-нибудь.
- И даже взятки не берете? - ухмыльнулся Толя.
- Ради тебя постараемся воздержаться.
- Чудная работа какая-то.
- А ты попробуй. Я тебя, так и быть, по блату устрою. Я тебе, ты мне.
Оба засмеялись. Потом Толя, вздохнув, сказал:
- Для вашей работы небось сначала жениться надо.
- Это еще почему? - удивился Шухмин.
- Девок испорченных вокруг вас много. Голову с ними враз потеряешь.
- Ну, ты даешь, - только и смог сказать Летя, так он был ошарашен этим неожиданным умозаключением.
- А что, нет, скажешь?
- Это, брат, смотря какая у тебя голова, - засмеялся Петя. - Если слабая, то, конечно, не ручаюсь, можно и потерять.
- А у тебя самого жена есть?
- Не. Держусь пока. И еще один мой дружок, Денисов такой, тоже, понимаешь, держится. Еще крепче, чем я. И у обоих, представь, головы целы вроде бы. А вот другой женился недавно, третий - развелся. Так что все варианты имеются. Любой выбирай, по вкусу.
- Серьезное это дело, - сказал Толя, не принимая Петиного шутливого тона. - Я, знаешь, нагляделся.
- Ты к нам приходи. Вот где всякую жизнь увидишь. А вообще, - продолжал Петя, - нам из армии главное пополнение идет. Лучше нет школы, по себе знаю. Из боя в бой, только у нас еще жизнь знать надо.
Они тем временем уже выехали за город, миновав шумную кольцевую магистраль вокруг столицы. Широкая серая лента шоссе с редкими наледями по бокам тянулась среди заснеженных полей и темных перелесков. С серого неба, кружась, падали редкие снежинки. Машин на шоссе было мало.