- Ой, завтра мы уже уезжаем, - горестно сообщила Муза.
- Нет, я вас хочу пригласить сегодня, - сказал Валя. - В четыре часа у них генеральная репетиция. Хотите?
- Валечка! - Муза взволнованно погрозила ему пальчиком. - А вы не шутите? Это же неслыханное дело! Боже мой, попасть на "Блэк Бенд"! С ума сойти!
- Так вы не возражаете?
- Ну еще бы! А мы пойдем...
- Вчетвером. Если у вас есть друг, конечно. Есть, надеюсь?
- Допустим, - лукаво улыбнулась Муза.
- Тогда поторопимся. У нас всего час пятнадцать. Погодите!.. Вон такси. Момент!
Валя сорвался с места. Девушки, улыбаясь, следили за ним.
Спустя минуту они уже садились в машину.
- Куда ехать? - оглянулся Валя.
- К Белорусскому. На Лесную, - ответила Муза. - Там я покажу.
- Поехали, - распорядился Валя и добавил, обращаясь к водителю: только не спешите ради бога. Время у нас есть.
Водитель снисходительно усмехнулся. Такая же усмешка мелькнула и на губах Музы.
Машина медленно вывернула на улицу Горького. Развернувшись возле центрального телеграфа, она двинулась в сторону Белорусского вокзала. Валя изредка поглядывал на заднее стекло, перебрасываясь шутками с девушками. Впрочем, Нина больше помалкивала, с напряженной улыбкой следя за болтовней подруги.
Когда машина, следуя указаниям Музы, наконец остановилась в одном из тихих переулков недалеко от Лесной улицы, Валя, помогая девушкам выйти, сказал Музе:
- Мы с Ниной заходить не будем. Подождем вас здесь. Чтобы шеф не нервничал. Хорошо?
- Вы подождите, а Ниночка пойдет со мной, - распорядилась Муза и, сияя глазами, добавила: - Вы просто волшебник. "Блэк Бенд"! Мне же никто не поверит!
- Следующий раз только через пятьдесят лет, - засмеялся Валя. Спешите, почтеннейшая публика!
Девушки исчезли в дверях подъезда.
Томительно потянулось время. Валя, сунув руки в карманы пальто, медленно прогуливался по тротуару. Шофер такси, проехав немного вперед по указанию Вали, уже дремал за рулем. У подъезда противоположного дома остановилась машина. Спустя минуту еще одна остановилась невдалеке. Прохожих почти не было видно. По улочке проехала с шумом грузовая машина, мелькнуло такси. На бледно-голубом, подернутом дымкой небе весело светило солнце, чуть заметно уже начиная пригревать.
Валя заставлял себя не ускорять шаг и чувствовал, как легкий озноб холодит спину. Хуже всего ждать. Он небрежно посмотрел на часы. Пора бы уже...
И в тот же миг, словно следуя его указанию, хлопнула дверь подъезда и оттуда вышли Нина, Муза и высокий рыжеватый парень в светлой дубленке и пушистой ушанке. Валя сразу его узнал. Он самый, Чума!
Улыбнувшись, Валя быстро направился к ним. Парень небрежно протянул ему руку:
- Ну, будем знакомы. Нико...
Он не успел закончить. Нелепо поскользнувшись, он вдруг перелетел через пригнувшегося Валю, и со всего размаха грохнулся на тротуар. В ту же секунду Валя очутился на нем и заломил его правую руку за спину с такой резкой силой, что Чума лишь глухо вскрикнул и уткнулся лицом в снег.
От стоявших невдалеке машин уже бежали к ним люди.
Итак, я снова отправляюсь в тот злосчастный двор. О событиях, которые там разыгрались, мы с Шухминым будем сегодня собирать сведения, как бы с двух сторон. Он - у шоферов машин, побывавших там, а я у местных жителей. На этот раз я не зову с собой Егора Ивановича. Одному сейчас удобнее, спокойнее как-то, незаметнее, проще. Такой настал момент, такой этап в работе.
Я бреду по тихому, уже знакомому мне переулку, пешеходов тут почти нет, машин тоже. Трудно идти по обледенелому, неровному тротуару. Куда только подевались все дворники, интересно знать. Какая-то вымирающая профессия.
Наконец я добираюсь до зеленых ворот и на минуту задерживаюсь, разглядывая их. В самом деле, кому пришло в голову выкрасить их сейчас? Наверное, по смете остались деньги, а потом их уже не будет. Какая нелепость то и дело возникает с этими сметами. И вот свежая краска уже наполовину отлетела, отслоилась, ворота обросли льдом и комьями смерзшегося снега. Так что Егор Иванович напрасно огорчается, зеленой краски уже почти не видно. Усмехнувшись, я протискиваюсь в узкую, на длину цепи, щель в воротах. На эту цепь их замкнули совсем недавно, лишь после случившейся кражи. Ведь до этого машины свободно заезжали во двор. Но теперь, видимо, решено принять особые меры предосторожности.
Я миную сумрачный тоннель подворотни. Вот и двор, тоже уже знакомый. Тесный, как и все старые дворы, окруженный кирпичными стенами соседних домов, сараями, какими-то гаражиками. Посередине втиснулась крохотная детская площадка, вся заваленная снегом, с протоптанными в разных направлениях тропинками, двумя скамейками и ледяной горкой. Возле горки я вижу, как и в прошлый раз, двух карапузов в одинаковых желтых теплых комбинезончиках, с санками и лопатками. Сейчас оба деловито пыхтят и что-то роют в снегу. На скамейке возле них сидит укутанная в платок женщина, читает толстую книгу. Вторая скамейка пустая. И вообще больше во дворе никого нет.
Я направляюсь к скамейке, где сидит женщина. Здороваюсь и сажусь рядом. Город не деревня, здороваться при встрече с незнакомыми людьми не принято. И женщина, оторвавшись от книги, бросает на меня равнодушный взгляд. Я успеваю, однако, ее рассмотреть. Усталое, немолодое, интеллигентное лицо, впалые, морщинистые щеки и живые, темные глаза за сильными стеклами очков. С внуками гуляет, не иначе.
- Ваши внуки? - спрашиваю я, кивая на ребятишек.
Женщина снова отрывается от книги и вздыхает.
- Внуки...
- Отличные ребята, - улыбаюсь я. - Напрасно вы вздыхаете.
- Как же не вздыхать? Из-за них вот работу бросила. Дочь упросила. Поэтому они и отличные, - не без гордости заключает она.
- Знаменитая проблема бабушек, - говорю я. - Социологи теперь все изучают. И вот в этой области недавно тоже открытие сделали. Своими глазами читал. Оказывается, в воспитании внуков участвует вдвое больше бабушек, которым полчаса надо ехать до внуков, чем бабушек, которым до внуков ехать час. Теперь кто-то на эту тему уже диссертацию пишет, ручаюсь.
Женщина улыбается и смотрит на меня уже внимательнее.
- Мой случай они, видимо, не учитывают. Я с этими сорванцами вместе живу.
- Значит, в семье есть теща, - поучительно говорю я. - На этот счет социологи тоже исследование провели. Оказывается, свекрови чаще разрушают молодые семьи, чем пресловутые тещи. И проценты приводят. Все выглядит очень убедительно.
- Батюшки! А вы сами, случайно, не социолог?
- Почти, - весело соглашаюсь я. - Тоже, знаете, изучаю всякие жизненные ситуации. Но несколько по другой линии. Вы слышали, какая кража вон в том доме была?
Я указываю на дом, где находится квартира покойного академика.
- Еще бы не слышать! А через два дня тут еще и убитого нашли. Просто ужас какой-то. Гулять с детьми стало страшно.
- А вы, наверное, каждый день гуляете, в одно время?
- Конечно. Два раза. Утром и вот сейчас, после обеда. И вы знаете, женщина, я замечаю, постепенно проникается ко мне доверием, - если бы меня спросили, я бы сказала, что почти предвидела все это.
- То есть как это предвидели? - с неподдельным интересом спрашиваю я. Предчувствие какое-нибудь у вас было?
- Нет, тут было не предчувствие. Кое-что пореальнее. Вы не думайте, что выдумывает старуха. Я вот тоже люблю детективные романы. И уверяю вас, из меня вышел бы прекрасный сыщик. Да, да.
- Как из большинства женщин, - смеюсь я.
- Конечно. Они талантливей и благородней. И еще они тонкие психологи. А мужчины пусть бегают и стреляют, - она небрежно машет рукой.
- Но что же вы могли предвидеть? - спрашиваю я. - Кражу или убийство?
- Что-то вроде того или другого.
- Каким же образом?
- Только гуляя с внуками.
- Вы что-нибудь стали замечать во дворе?
- Вот именно. Один раз ко мне подсел человек, вот как вы сейчас, и стал расспрашивать про всяких жильцов. Всяких, обратите внимание. Из разных квартир. Он, конечно, хотел меня запутать.