По пути в город, еще в машине, они наперебой рассказывают мне обо всем, что тут случилось. Ну, во-первых, конечно, исчез Шпринц. Но кроме него, оказывается, из известных мне "персонажей", как выражается Эдик, исчез...
- Кто бы ты думал? - загадочным тоном спрашивает он.
Я понимаю, что ответ последует самый неожиданный.
- Не знаю, - на всякий случай отвечаю я.
- Нет, не Гелий Станиславович, совсем не он, - словно угадав мои мысли, смеется Эдик.
Давуд улыбается не менее загадочно.
- Конечно, ты подумал, что Гелий, да? - спрашивает он. - А исчез-то его братец, Василий Прокофьевич, помнишь такого? На рынке торговал.
- Причем, - вмешивается Эдик, - на работе говорят: болен. А дома говорят: "К брату в Москву уехал".
- Ай, ай! - я шутливо качаю головой. - Как же мы с ним разминулись?
- Вы не разминулись, - говорит Эдик, хитро щуря глаза. - Есть данные, что он уехал не в Москву.
- А куда?
- Понимаешь, один человек был у него дома сегодня, - туманно сообщает Давуд. - Сосед. Честный человек. Видит, чемодан, красивый такой чемодан, новый, без которого Василий Прокофьевич в Москву никогда не ездит, стоит на месте. И выходной костюм на месте. А вот охотничьих сапог нет.
- Очень наблюдательный сосед нашелся, - смеюсь я, потом уже задумчиво добавляю: - Интересно. Зачем бы ему вообще исчезать? Он-то какое отношение к этому делу имеет? Как думаешь? - обращаюсь я к Эдику.
- Думаю, сбыт левой продукции, - отвечает он. - Из той самой пряжи. Удобно. На рынке. Большинство покупателей приезжие. Кассы нет, получает наличными...
Наш разговор продолжается уже в управлении, в кабинете Давуда. Я с удовольствием пью душистый чай.
- Ну, а как исчез Шпринц? - спрашиваю я. - Что известно?
- Вчера утром, как всегда, пришел в магазин, - сообщает Эдик. - Кто-то ему позвонил по телефону. И он сразу кинулся в бухгалтерию. Говорит Лиде: "Дайте-ка мне все документы по пряже". Ну, Лида, конечно, выдала. Он забрал и тут же ушел.
- Из магазина?
- Сначала, Лида говорит, к себе в кабинет зашел. Куда-то звонил. А потом совсем ушел.
- Какое у него при этом настроение было?
- Обыкновенное. Никакого испуга, никакой паники, - отвечает Эдик. Даже шутил, Лида говорит. Странно вообще-то. Человек трусливый. Бежать собрался как-никак. Скрываться. И шутит.
- Значит, не собирался бежать, - говорю я. - Возможно, его раньше времени решили не пугать. Правильно, кстати, решили, умно. Чтобы никаких подозрений ни у кого не возникло. Но давайте дальше. Значит, зашел он к себе в кабинет, куда-то звонил. Что потом?
- Надел пальто и ушел.
- Ушел или уехал, продавщица не заметила?
- Заметила, уехал. Говорят, машина его на улице ждала. Но какая машина, она, конечно, внимания не обратила. Говорит, плохо видно было.
- Там, рядом с магазином, - вспоминаю я, - мастерская какая-то. Ты туда не зашел? Может, они машину эту видели?
- Туда не зашел, - вздыхает Эдик.
- Я зашел, - почему-то виновато сообщает Давуд.
Ему, по-моему, неловко перед Эдиком, он боится, как бы нам не показалось, что он такой выскочка. Удивительно деликатный человек Давуд.
- Такси его ждало, - продолжает он. - Номера, конечно, никто не заметил. Но заметили, что там еще один пассажир сидел. Видно, Шпринца ждал. Очень крупный такой мужчина, в кепке. Возможно, Ермаков этот, рыночный.
- Не обязательно... - задумчиво говорю я. - Значит, это было вчера. В какое время?
- Около одиннадцати часов.
- Ясно. Значит, завтра утром, пораньше, - обращаюсь я к Давуду, подъезжай в таксомоторный парк. Он у вас один, я надеюсь?
- Зачем один? Три.
- Значит, создашь три группы. И завтра с утра - во все три парка. Там как раз будет работать вчерашняя смена. Надо опросить всех водителей, но найти того, кто вчера вез Шпринца. Договорились?
- Конечно, - Давуд берется за телефон. - Сейчас группы создадим, - но тут же бросает трубку и встает. - Лучше сам схожу. - Он смотрит на часы. Ребята еще все на месте. Значит, три группы надо. Чтобы к шести утра все в парках. Так? Я пошел, скоро вернусь.
Давуд уходит, а мы с Эдиком продолжаем совещаться.
- А что, Гелий Станиславович сегодня на работе? - спрашиваю я.
- Весь день в магазине. "Волга" его во дворе.
- Ты его самого видел, Гелия этого?
- Видел.
- Ну, и как впечатление?
- Делец первой статьи. Современный, умный, опасный.
- Кого еще успел повидать?
- К сожалению, эти двое исчезли. Беседовал еще с Лидой.
- У нее небось все мысли в больнице. Лежит Славка?
- Лежит. Не лучше ему пока. И все-таки Лида кое-что мне сообщила.
- Интересное?
- Вот слушай. Она припомнила, куда транзитом, минуя их магазин, шла пряжа. Это суконная фабрика. Но ей синтетическая пряжа совсем не нужна. Так что если Лида не ошибается, то тут какая-то комбинация проделывается. Завтра с утра я еду на фабрику, а Окаемов едет в банк. Мы с двух концов проведем проверку. Если магазин официально продал пряжу этой фабрике, то он ей через банк выставил платежное требование. И фабрика тоже через банк должна была эту пряжу оплатить.
- И если оплатила, значит, выходит, и пряжу получила?
- Ей с этой пряжей нечего делать. Я уже смотрел их номенклатуру. И пряжа в этом случае ушла куда-то дальше, мимо этой фабрики.
- Но ведь фабрика ее оплатила, - недоумеваю я. - Как же с деньгами?
- Я же тебе говорю, - терпеливо разъясняет Эдик. - Если тут замешана фабрика, то, видимо, осуществляется какая-то афера. Надо только разгадать какая. Поэтому до зарезу нужны документы из магазина. Тогда аферу не только раскроем, но и докажем.
- М-да, - я качаю головой. - Не простая задачка.
- Не зря едим хлеб, - снисходительно усмехается Эдик. - Кое-что делать умеем. Помоги только отыскать документы. Там, в частности, должна быть доверенность фабрики или еще какой организации на получение пряжи. А в доверенности - имя, чье-то имя. И этот человек потом расписался в накладных, когда эту пряжу получал. И накладные эти тоже должны быть в бухгалтерии магазина. Они ей нужны для отчетности.
- А на фабрике разве нет экземпляра этой накладной?
- Там же нет пряжи, значит, нет и накладной.
- Но как же они на фабрике оформляли деньги, уплаченные за пряжу?
- Вот! Если бы я только знал, - Эдик страдальчески морщится, словно у него заболел зуб. - Найди мне эти документы, дорогой. Найди Шпринца, черт бы его побрал! Полцарства за Шпринца! Мало? Ну, чего хочешь проси.
Возвращается Давуд, и мы отправляемся ужинать к нему домой. Дело в том, что у Давуда есть мама. Боже мой, какие национальные блюда она умеет готовить! Можно, говорят, проглотить язык. В первый мой приезд сюда мама была больна. И я пока знаю об ее искусстве только по рассказам. Но сейчас она выздоровела, и нас с Эдиком, видимо, ждет небывалый пир. Правда, Давуд говорит скромно: "Немножко перекусим".
Перед тем как идти ужинать, я спрашиваю Давуда:
- Наблюдение за квартирой Шпринца установили?
- Конечно, дорогой. Неужели нет?
- Кто у него дома?
- Жена, дочь, внук. Мужа у дочери нет, трагедия.
- А за домом Ермакова тоже смотрите, того, рыночного? - спрашиваю я, игнорируя домашнюю трагедию Шпринца.
- Еще бы. Как иначе, а? Ну, пойдем, дорогой. Мама ждет.
- Пойдем, пойдем. А за Гелием смотрите? - не успокаиваюсь я.
- Во все глаза смотрим, что ты! - смеется Давуд. - Очень быстро ездит на своей синей "Волге".
Уже по дороге я продолжаю приставать к Давуду с вопросами:
- Город сразу закрыли?
- Конечно, - кивает он. - Мы обнаружили исчезновение Шпринца через полтора часа после его отъезда из магазина. И сразу закрыли для него аэропорт и вокзал.
- Но за полтора часа...
- Проверили все поезда, все самолеты, которые за это время... Ах, нет! Ни один самолет не вылетел. Погода, понимаешь, - разводит руками Давуд. Слава богу...
Мы идем по темноватым, пустынным улицам в сторону от центра. Нам никто не мешает разговаривать.