Сергей Личис
На свободу!
Книга написана в 2009 г.
Вместо предисловия .
Возможно, эта повесть будет неинтересна тем людям, которые не сталкивались с миром преступников и бандитов. Многие из читателей просто не поверят в происходящее. Но факт, остается фактом.
Книга повествует о том, что творится внутри преступного мира и попытки выйти из него.
Через это произведение я хочу передать, все то, к чему обычно ведет увлечение преступностью, если не остановиться. А остановиться, ой как трудно, и без внутреннего духовного желания измениться совершенно невозможно!
В книге будут использоваться слова из криминального жаргона. Эмоционального читателя я попросил спокойнее относиться к тому, с чем он столкнется во время чтения.
Ну что? Вы готовы приступить к чтению?
Тогда, как говорится, с Богом!
****
« В жизни самый сильный инстинкт, аналогичный инстинкту выживания – это инстинкт свободы», – так говорил мой брат, когда у него закончился первый срок отбывания в местах лишения свободы, и он вернулся домой.
Мы были тогда еще совсем молоды. Нам было по двадцать лет. «Какие наши годы?! – думали мы,– нужно успеть сделать все! Свою жизнь нужно прожить так, чтобы не было больно за бесцельно, впустую прожитые годы! Бери от жизни все!».
Общаясь, мы приводили друг другу отрывки из произведений великих классиков, которых на самом деле не читали. Смешивали их с отрывками сленгов из рекламы, вносили кое-что из философии, которую явно не понимали. В тот момент нам казалось, что все в наших руках, а весь Мир лежит у наших ног…
«Жизнь дана для того, чтобы получать, как можно больше наслаждения и удовольствия!» – говорил брат.
Эти «мудрые» слова до сего дня в моих мыслях и сердце. Очень жаль, что тогда я понимал их дословно…
****
Я – Сергей Георгиевич Аскетин. Я – заключенный! Я – рецидивист! Я отбываю срок в колонии… не первый срок…
С первых дней моего пребывания в тюрьме, я мог, открыв шленку, которую ставили в окошко для приема пищи, обнаружить в ней бутылку хорошего вина. Иногда, открыв крышку шленки, я мог увидеть завернутый в фольгу кокс. Этому способствовал мой друг Шалтуй(Леха). Все у меня на мази! Доходило дело и до того, что Леха раз в две или три недели приводил женщин. Вначале все было хорошо! Казалось, тюрьма есть тюрьма, но и здесь для меня обычные жизненные удовольствия были во всей своей полноте возможны.
Выводя меня на очную ставку в отдельный кабинет, мы виделись с друганом Шалтуем, празднуя встречу, отдыхали, расслабляясь вместе с женщинами. Это длилось месяца четыре до тех пор, пока что-то не случилось, возникли проблемы у начальника тюрьмы, и, тот подал в отставку. А дальше начало происходить что-то непонятное и ужасное…
****
Вдалеке чуть слышно ударил колокол. Откуда он здесь? Наверное, показалось.
Одиночка, камера, опять пересылка.
«Что они, не могут меня в одном месте оставить? Я катаюсь уже почти полгода! Перевезли меня теперь в эту новую камеру. Почему медлят пацаны? Что они, не могут найти человека, который мог бы все устроить? Герасим утверждал, что здесь хозяин хороший, ему забашлять, и он устроит так, чтобы меня освободили по состоянию здоровья. Ну и что ? Где все? Не пойму, у моих пацанов бабла нет, или они хотят меня здесь навсегда оставить? Я, что, всю жизнь должен здесь париться? Мурыжат они мне все мозги!» – так говорил я с сам с собой, надеясь на своих друзей.
Тогда, я был почти уверен, что все прекратится и меня выпустят на свободу, но не знал, и не мог вообразить, что ту свободу, которой жил до тюрьмы, я увижу совсем нескоро, а точнее, не увижу ее никогда…
Мой срок – пожизненное заключение. Я узнал это после суда, но поверить в то, что ничего изменить нельзя, не мог. Я надеялся на связи, на псевдо друзей, а в глубине Души чувствовал, что надежда на скорое освобождение – это всего-навсего лишь плод моего воображения, моя нелепая мечта. Круг моих друзей становился все меньше. С каждым днем надежды становилось все меньше и меньше, а условия все хуже и хуже.
Здесь, в этой темной камере, я стал настоящим заключенным одиночкой и стал замечать неладное. Начал разговаривать сам с собою, жестикулируя руками все время: когда просыпался, ел, ходил по камере, даже, когда ходил на дальняк…(туалет). Остатками здравого смысла, я понимал, чтобы не сойти с ума, мне нужно чем-то заняться: читать, рисовать или начать писать. Но, что именно делать, я не мог определиться. Бред какой-то!
Проходят дни, ночи, дни, ночи, дни и темные ночи… Ничего не меняется…