— Что ж, Мартынов, вот тебе за помощь и за беспокойство, — я протянул ему полтинник. — Пойдём к Борису Григорьевичу, он тут главный, а не я, ему тебя и выпускать.
— Премного благодарю, ваше сиятельство!
Глава 21
О делах, отдыхе и снова о делах
Как там сказал кто-то из древних? — Делай, что должен и далее по тексту. И пусть всем прочим попаданцам остаётся лишь завидовать мне, сам я возможности кому-то завидовать лишён. Хорошо это или плохо, дело в моём случае вообще десятое, потому как выбора у меня тут никакого нет. А раз так, значит, надо мне и далее делать, что я должен, в том числе и то, что я взвалил на себя сам. Вот и делаю, и, как ни странно, многое даже получается.
На прошлой седмице состоялся-таки большой благотворительный приём в пользу Русского общества женского здоровья и Женского гимнастического общества царевны Татьяны Филипповны. По воле царя с царицею, хозяйкой приёма числилась упомянутая царевна, само действо происходило в Васильевском дворце Кремля. Устройство приёма влетело, конечно, в копеечку, но все эти немалые затраты окупились многократно. Особо важным гостям разослали именные приглашения, остальным же попасть на приём можно было исключительно по билетам, что пущены были в продажу через Боярскую Думу и Московское дворянское собрание. Желающих заплатить за возможность показать себя и посмотреть на других в присутствии царской семьи среди московского боярства и дворянства набралось, как того и следовало ожидать, более чем изрядно, и сборы с продажи билетов радовали глаз, да ещё на самом приёме многие гости сделали щедрые пожертвования в пользу обоих обществ. Государь Фёдор Васильевич с государыней Марией Георгиевной, как и было обещано, почтили собравшихся своим присутствием, впрочем, не особенно долгим, но для гостей и это стало событием, а уж появление вместе с ними и двенадцатилетнего царевича Владимира Фёдоровича, наследника престола Царства Русского, делало то событие в глазах собравшихся прямо-таки историческим. Однако же почти все царевичи и царевны оставались на приёме ещё долго, а царевич Леонид Васильевич с царевной Татьяной Филипповной — так и до самого его завершения. Опять же, если царь с царицею и наследником удостоили краткими беседами лишь немногих избранных, в число коих, понятно, попали все устроители обществ, включая Васильковых, то царевичи и царевны показали себя куда более общительными, осчастливив немало присутствовавших личным знакомством.
Понятно, что присутствовали на приёме все Левские, являя единство рода в поддержке начинания происходящей из оного царевны. И отец с матушкой, и дядя Андрей с тёткой Натальей, сыном Александром и его супругой Ольгой, и Василий с Анной, и Митька с Лизой, про нас с Варенькой я уж и не говорю — все наши держались со сдержанной, но хорошо заметной гордостью за Татьянку и её начинание. Ну да, сказано на самом верху — её, значит, именно её.
Вопрос об участии в приёме Оленьки до последнего момента пребывал в подвешенном состоянии — положение воспитанников благородных семейств законодательно регулируется у нас в том только, что касается наследования, в остальном же определяется обычаями и традициями. Оно, конечно, и законы иной раз так написаны, что требуют многословных разъяснений особо обученных тому людей, а уж обычаи-то с традициями — это просто настоящий заповедник непуганых двусмысленностей. Да, присутствие в благородном собрании человека, к благородным сословиям не принадлежащего, обычаем не одобряется, но к какому, скажите на милость, сословию отнести Оленьку, если отец покойный у неё государевым человеком был, матушка, вечная ей память, лицом свободных занятий, а сама она мало того, что воспитанница в боярской семье, так и в ту же гимназию принималась в своё время на положении дворянки, то есть общим порядком, а не по итогам соревновательных испытаний для способных к гимназическому учению мещанских детей?
Пока вы над этой задачкой думаете, я вам ещё одну подкину: что считать благородным собранием? Тем самым, на котором лицам иных сословий делать нечего? Ведь ежели по букве законов и писаных правил судить, только голосование в Боярской Думе или любого уровня дворянском собрании, когда из залы заседаний и правда удаляются все, к боярскому или дворянскому сословиям не принадлежащие! До и после голосования писари и прочие служители, в благородном положении не состоящие, в зале вполне себе присутствуют и обязанности свои исполняют. Есть на приёме голосование? Нет. А на нет, сами же знаете, и суда нет…