— Что, заезжаем?
— Нет-нет, отсюда посмотрю, — быстро ответила Илона, наблюдая за тем, как Раменский набирает код на дверном замке. — Все, отвезите меня на Гороховую, пожалуйста. Поближе к Мойке.
Щедро рассчитавшись с таксистом, Илона постояла на тротуаре, размышляя. Вот, значит, как. Он живет совсем рядом, буквально в двух шагах от своего офиса, в двадцати минутах пешей ходьбы от берлоги Карпова… Илона обратила внимание на то, что в том доме, где обитал Антон Иванович, с первого по пятый этаж рамы в окнах были из снежно-белого пластика. «На первом-то этаже неужели тоже богатые поселились, — недоуменно гадала Илона, — они вроде не любят этого? Опасно. А может, там офисы? Или клуб какой-нибудь…» А, впрочем, ей-то какое дело? Ее вдруг пробрала нервная дрожь. «Надо же, — думала она, — как странно… Я теперь знаю, где состоится последний акт драмы, все актеры готовы к выходу, ждут только знака режиссера, а режиссер это я… Но почему же так страшно? Почему знобит, почему хочется плакать? Осталось всего четыре дня, четыре дня…»
— Ба, пупсик! — раздался за ее спиной хриплый голос. — Ты чего тут стоишь? Привидение увидала?
— Увидала, тебя, — мгновенно огрызнулась Илона. Это снова был он, ее первый «принц», превратившийся в огородное пугало.
— Пупсик, а давай выпьем за встречу? — ничуть не смутившись от ее резкости, предложил вонючий бродяга. — Давай, а?
Илона долго молча смотрела на него, не понимая, что он говорит. Ей хотелось плакать. Ей хотелось домой, к маме… Но мама давно умерла…
; — Давай, — вдруг сказала она. — А где пить будем?
— Есть отличное местечко! — завопил на всю улицу Юрий. — Тепло, сухо, ни мух, ни крыс, ни тараканов! Пойдем, красавица!
Илона, отчаянно тряхнув головой, пошла по Гороховой рядом с оборванцем. Ее ничуть не задевали взгляды встречных. Пусть думают что хотят. Она взрослая свободная женщина, она сама выбирает свой путь. Сама строит свое будущее. И пошли они все к чертям собачьим!
Глава 15
Карпов, пригорюнившись, сидел возле кухонного окна, глядя во двор. Снова милая девочка где-то запропастилась, и что ей дома не сидится? Ну конечно, дело молодое, погулять хочется, повеселиться… А с ним-то какое может быть веселье? Только телевизор смотреть да радио слушать, вот и все развлечения. Да в лотереи играть. Вот уж увлечение не по деньгам! М зачем только она покупает столько билетов? Это же с ума сойти, каждую неделю — на двести рублей! А в месяц-то что получается? Восемьсот! Она что, миллионер тайный? Ну, правда, один раз выиграла, да это же случайность… И вообще, для дураков придуманы все эти лотереи. Обманывают народ, а глупенькие девочки вроде Илоны верят, что можно таким образом выиграть машину или квартиру. Где это видано, чтобы простой человек выиграл?
Но куда же все-таки Илоночка делась? И не говорила ведь, что к подруге пойдет, вообще ничего не сказала, ушла — и все.
А он-то сегодня на обед картошечки нажарил с лучком да сосиски отварил… Уж такой обед пальчики оближешь! Котлет вот нету, Илоночка очень котлетки уважает… Но за ними далеко идти, а у него сегодня уж так спина разболелась! Не добраться ему до того магазина никак. А чем, собственно, сосиски хуже? Тоже очень приличная еда. Не у всех такое каждый-то день бывает.
Карпов тяжело вздохнул, встал и пошел в комнату, держась за стены. Он не обращал внимания на то, что оставляет на стенах черные полосы жирной грязи — следы своих рук. Да и зачем стенки-то рассматривать? Лучше в окно поглядеть. Или вот телевизор включить можно. Вон он какой, большой, красивый! Цветной! Жаль только, программы нет. Ну и без программы хорошо.
Закончились вечерние новости, а Илона все не возвращалась. Карпов начал понемножку беспокоиться. Если бы девочка сказала, что идет к подруге, тогда другое дело. Но она ничего не говорила. Куда же она подевалась? Хотя, конечно, могла куда угодно пойти и ему даже словом не обмолвиться, уже ведь такое случалось. Кто он такой, чтобы она ему докладывалась? А вот почему-то болит сердце, и все тут. Ноет, как будто беда какая недалеко. Нет, только не это. Только бы ничего с девочкой не случилось.
Тревога все сильнее охватывала Алексея Алексеевича, а он никак не мог понять, в чем же дело. Он выключил телевизор, снова пошел на кухню, приник к окну.» Темно — ничего не разглядеть во дворе. Хоть бы Илоночка поскорее вернулась…
Кто-то позвонил в дверь. Звонок был странный — длинный, нервный, как будто там, на площадке, начался пожар. Карпов поспешно заковылял в прихожую, охваченный страхом, не спрашивая, распахнул дверь.
И увидел старого знакомца, еще по тем временам, когда Лялька жива была, Ваську-бомжа.
— Ты чего? — удивился Карпов.
— Да там это… Ну, типа того… бабе твоей чего-то совсем плохо, ты бы ее забрал, что ли…
— Какой бабе? — не сразу понял Алексей Алексеевич.
— Да новой твоей, что у тебя живет. Тут ее до двора-то довели, а дальше никак. Ты бы пошел, что ли.
Карпов наконец сообразил, что речь идет об Илоне, и, как был, в тапочках, выскочил из квартиры. Васька суетился рядом, обдавая Карпова подвальной вонью и жутким запахом какого-то несусветного спиртного — то ли тормозухи, то ли «красной шапочки», то ли еще чего-то в этом роде. Но Карпов Ваську не замечал; едва выйдя из подъезда, он увидел Илону, стоявшую возле арки, прямо под слабенькой лампочкой, освещавшей въезд во двор. Карпов, забывший второпях палку, схватился за Васькину руку и устремился к своей девочке. Подойдя к ней, он окончательно перепугался. Илона была бледна как смерть, она с трудом держалась на ногах и то и дело прикрывала глаза, как будто у нее невыносимо кружилась голова.
— Девочка, — забормотал Карпов, — девочка моя, что это ты… Домой пойдем, домой… Идем-ка, скорее… Ну, давай…
Илона попыталась сделать шаг, но тут же пошатнулась и снова прижалась к стене.
— Васька, помогай! — приказал Карпов, от ужаса начавший понимать, что надо действовать быстро и энергично. — тащим ее домой!
Васька, радуясь тому, что ему довелось участвовать в настоящем деле, подхватил Илону под руку и повел через двор к подъезду. Карпов, забывший о болях в спине, поддерживал ее с другой стороны. Илона едва волочила ноги, а не слишком мускулистым мужикам пришлось нелегко, но в конце концов они втащили ее в квартиру и уложили на кровать. Карпов тут же шуганул Ваську, чтоб не натряс вшей, и, закрыв за ним дверь, вернулся к Илоне.
— Девочка, что случилось? — кричал он, пытаясь дозваться до едва теплившегося сознания Илоны. — Что с тобой?
Илона наконец с трудом выговорила:
— Не знаю, почки, наверное… Плохо мне… «Так, — решил наконец Карпов, — надо „скорую“
вызывать. Иначе никак». Это было для него серьезным решением. В кругу его друзей и знакомых врачам не доверяли, а уж вызвать «скорую» считалось чуть ли не позором. Почему это так — Карпов никогда не задумывался, он просто жил в своей среде и уважал принятые в ней правила жизни. Но он видел, что Илона чуть жива, и чувствовал, что без врача тут не обойтись.
— Девочка, я сейчас позвоню, я врача вызову! — крикнул он ей в ухо, однако Илона никак не отреагировала.
Карпов вышел на площадку. В квартире напротив телефона не было, нужно было подниматься наверх. «А ведь поздно уже, — сообразил вдруг Алексей Алексеевич, — соседи-то, наверное, спят…» И тут из комнаты до него донесся страшный хрип Илоны. Тут на Карпова напал такой страх, что он просто-напросто заорал во все горло:
— Помогите! Помогите! Помирает она!
Дверь подъезда открылась, вошла соседка с верхнего этажа. Карпов бросился к ней, и она отпрянула от неожиданности.
— Леша, что случилось?
— Илоночка помирает! Почки вроде бы! Врача надо!