— Это ты мне сама сказала.
— И осталась жива?!
Ночью они снова занимались любовью. После Снейп, как обычно, разбирался со своим «сознанием», становясь холодным и отстраненным. Тонкс привыкла к этой странности, но все равно в глубине души чувствовала обиду. Никогда, ни разу он не уснул, обнимая ее. Всегда эта странная процедура, и рядом с ней оказывался чужой человек. В такие моменты ей становилось страшно. И одиноко. Снейп, видимо, понимал это и обычно ждал, когда она уснет. Но в тот вечер он был слишком вымотан и лег первым.
А Тонкс так и сидела на кровати, глядя в темноту.
Случай на собрании ее сильно насторожил. Он действительно был способен незаметно проникнуть в сознание и спутать нити мыслей и воспоминаний. В этот раз он не старался, и как сам позже сказал, рассчитывал на то, что она заметит. Но самым страшным было то, что теперь она не понимала, выдумана ли вся история или только ее финальная часть.
Зато в шестнадцать лет ей было совсем не страшно. Боялась Снейпа она только на первом курсе в Хогвартсе. Тогда ей казалось, что мерзкий профессор зельеварения гнобил ее сильнее других, на ее факультете так точно. И без того неуклюжая, в присутствии Снейпа она не могла пройти между столов, чтобы не задеть чью-то сумку или колбу, и хорошо, если пустую. Бесконечные отработки закончились в конце года сильной истерикой прямо после занятия. Кажется, даже слезы, лившиеся по щекам, обжигали. Она тряслась и только повторяла про себя: как же я вас ненавижу! Как же ненавижу! Надо вытерпеть еще шесть лет! Сдам экзамены и выскажу вам все в лицо!» Снейп тогда, видимо, почувствовал, что перегнул палку, и вдруг сменил гнев на равнодушие. Он практически насильно влил ей в горло успокоительное, а когда она перестала хлюпать носом, неожиданно сказал: «Зелья, трансфигурация, чары — это все не так важно. Это всего лишь предметы, которые молодые волшебники проходят в школе. А контроль над эмоциями — это то, что поможет вам в жизни или испортит ее, если вы не научитесь держать в узде ваш темперамент. Вы — не идиотка, Нимфадора. Но всегда будете ей казаться, если ваши волосы продолжат опережать слова».
Сколько времени она убила потом, учась держать эти самые волосы под контролем. Все мимо. Ну, значит, идиотка. Что ж с идиотки взять?!
После той сцены в его классе она перестала бояться. Хуже быть уже не могло. Ну бесит, ну называет, как назло, по имени, да еще и при всем курсе, но не убивает же. Ну подумаешь, опять отработка за то, что нахамила в ответ — нахамила, значит, посмела сказать, что его слова несправедливы. В конце концов, любая отработка закончится, и обучение в Хогвартсе закончится. Так прошел второй и затем третий курсы.
На четвертом случилась полная засада с преподавателем по ЗОТИ. На работу взяли пожилого аврора, причем свою ставку в Хогвартсе он решил совмещать с авроратом, что окончательно подорвало его здоровье. Волшебник отсутствовал на большей части занятий. Заменял его всегда Снейп. Так внезапно уроки стали интересными. Причем на этот раз мрачный, пугающий образ профессора как нельзя соответствовал предмету. На практических занятиях он и вовсе был похож на Дьявола на помосте театральной сцены. Демонстрируя заклинания, он всегда снимал мантию и даже его обычно сутулая осанка волшебным образом менялась. Движения его были точными и четкими, хоть и сильно замедленными. Тонкс, сама того не замечая, не могла оторвать от преподавателя глаз. Да и говорил он так, будто за его словами стояла большая практика. Постепенно она стала с нетерпением ждать уроков по ЗОТИ, хотя по привычке продолжала поносить Снейпа в коридорах вместе с сокурсниками. Пока однажды, войдя в класс, она не испытала неприятного разочарования, обнаружив за учительским столом болезненного аврора.
Весь урок она думала о Снейпе.
На пятом курсе преподаватель снова сменился, и новый профессор занятия не пропускал. С тоски Тонкс начала прислушиваться к Снейпу на зельях, но как ни крути, предмет ее не цеплял. Куда интереснее было смотреть, как он делает образцы зелий, что случалось, увы, не часто. В эти моменты он напоминал ей того человека, которого она видела на ЗОТИ. Хотя иногда профессор пускался в отвлеченные рассуждения и на зельеварении. Очевидно, преподавать защиту ему было куда интереснее, зелья он вел без огонька. А еще Тонкс поймала себя на том, что ей стало тяжело смотреть ему в лицо — слишком некрасивое, отталкивающее, с пустыми и холодными глазами, хотя говорил-то он безумно интересно и красочно. Ей казалось даже несправедливым то, что он был настолько некрасив. И Тонкс опускала взгляд на его руки… и не могла насмотреться. Но самым удивительным было то, что ее перестали задевать обидные комментарии преподавателя.
Однако заволновалась Нимфадора, когда Снейп начал ей сниться. Она не произносила это слово даже про себя, но, конечно, понимала, что происходит. А потом ее пригласили в Хогсмид в одно из воскресений. В «Трех метлах» было людно, и свидание с крайне положительным парнем с Когтеврана переросло в пьянку со старшекурсниками с Гриффиндора. Тем вечером Тонкс и услышала, что Снейп вполне мог оказаться не просто сволочным типом, но и не пойманным Пожирателем Смерти. А еще она узнала, что профессору вроде нет и тридцати лет, и, судя по всему, он умеет читать мысли. Информация свалилась на нее, как снежная лавина, хотя обо всем кроме возраста, она и так подозревала.
Всю следующую ночь она не спала, провалилась в забытье только на рассвете. А утром, столкнувшись с профессором Снейпом в Большом зале, Тонкс почувствовала, как внутри все сжалось и перевернулось от одного его взгляда, а сердце пропустило удар.
Отрицать было уже бесполезно.
Выудив у профессора Спраут разрешение в Запретную секцию, она пошла за литературой по легилименции. Читала она ночами, и то один раз была застукана соседкой. Пришлось частично соврать, что хочет узнать врага — профессора зельеварения — получше. И она узнала… По всем признакам, он действительно был легилиментом. И очень сильным волшебником, причем скорее всего темным. Листая книгу, Тонкс понимала, что ей никогда не будет под силу эта наука. Затем она перерыла все, что нашла о Том-Кого-Нельзя-Называть и о Пожирателях Смерти. А потом в гостиной Пуффендуя появились информационные листки о профориентации. По сути ей было все равно что выбрать, главное, чтобы высшие зелья требовались для будущей работы.
Аврорат так аврорат.
Однако нарисовалась еще одна проблема: проклятые зелья надо было подтянуть до высшего балла, иначе в свой класс Снейп бы не взял. А это пугало Тонкс куда сильнее всех Пожирателей, вместе взятых.
Мастера зельеварения намерение мисс Тонкс весьма удивило. Он высмеял ее прямо во время урока. Тонкс стойко перенесла очередную порцию ругани, просто слушая его голос и боясь поднять голову. Она и раньше, говоря с ним, смотрела в пол, но теперь зрительный контакт страшил ее по другой причине. Никогда, ни за что он не должен узнать! Только, может быть, перед смертью или вечной разлукой!
Но проблемы надо было решать, и она выбила у Спраут разрешение заниматься самостоятельно. На первые опыты декан, правда, приходила последить за девушкой-катастрофой. Но все шло гладко, и Помона расслабилась. Впрочем, в школьную программу и не входило ничего сверхсложного.
И Тонкс действительно делала успехи.
Одна.
В пустом классе.
При Снейпе все шло из рук вон плохо. Он грозил, что она не получит на СОВ и Тролля. Перед Рождеством на разговор к Снейпу ходила даже Помона Спраут. Она заверила своего бывшего ученика, что мисс Тонкс действительно справляется, и, очевидно, дело только в страхе перед ним самим, что не очень-то и удивительно. В качестве доказательств Спраут обещала прислать Тонкс с образцами зелий, которые она сварила при ней. Снейп отнекивался, но декан Пуффендуя была женщиной упертой. И в конце недели Тонкс послушно отправилась в подземелья.
— Профессор Спраут велела показать вам образцы, сэр, — сказала Тонкс, глядя в пол перед столом Снейпа.
— То есть, вы решили потратить не только личное время вашего декана, но и мое?