Старик понимающе кивнул и похлопал ее по плечу, явно одобряя такое решение. Аластор симпатизировал Нимфадоре. Милая, веселая и, как ему казалось, невероятно талантливая. Он еще преподавал в училище, когда туда поступила Тонкс, и она сразила его сначала тем, что оказалась метаморфом, а затем своими отличными, иногда прямо-таки невозможными для ее данных результатами в учебе. Грюм понимал, что ждет Тонкс, свяжи она свою жизнь с оборотнем, и при всем уважении к Люпину тоже не одобрял их «роман».
Ремус, тем временем, действительно вернулся в Лондон, но еще не знал, что участь его была предрешена.
Тонкс сама заявилась в его конуру примерно через неделю. Соблазнить Люпина не составило труда. Он истосковался по людям и не мог скрыть своей радости, когда она пришла.
К огромному удивлению Тонкс, переспать с другим мужчиной оказалось не так уж и ужасно. И она захотела повторить это.
В другой раз ей удалось притащить его к себе на ночь. Конечно, это была откровенная месть, которая бонусом гарантированно сжигала мосты. Себе она пути назад оставлять тоже не хотела. Не после того, что произошло в библиотеке Блэков. Тем более, Рем, действительно, был очень неплох. Только целоваться с ним ей не нравилось, хотя в иные моменты она забывалась. Ну, и некоторые интимные вещи делать для Люпина ей не хотелось, благо, он и не просил.
Встречались они скорее редко. Приличную часть лунного цикла Ремус «болел» и предпочитал проводить время в одиночестве. Тонкс не возражала, стараясь даже не вспоминать, как в лучшие времена каждую ночь прокрадывалась в слизеринские подземелья. Иногда Люпин бесил ее тем, что вел себя не так, как ее прошлый мужчина. Нимфадора не хотела признавать, но Снейп как в воду глядел, когда заявил, что она будет думать о нем, занимаясь любовью с Люпином. Именно так и происходило. И поэтому ей захотелось, чтобы Ремус сделал то, на что никогда бы не пошел Северус.
Пусть и в шутку, но она спросила у Люпина, не хочет ли он на ней жениться. Ремус немного помрачнел и стал выдвигать довод за доводом против, хотя и уверял, что любит. Прежде Тонкс было все равно, замужем она себя никогда не видела. Правда, возможно, из-за того, что ее первая любовь всем своим видом олицетворяла вечное одиночество. Но сейчас ей было страшно. Тонкс хотелось гарантий, и она уцепилась за идею замужества. Как будто факт венчания мог что-то изменить в ее чувствах.
Люпин не врал, что со здоровьем у него было плохо. Ликантропия пожирала его изнутри. Не отрицай он так рьяно эту часть себя, возможно, все проходило бы проще. Но он начинал болеть задолго до полнолуния, а в последние дни он впадал в настоящую депрессию и даже чем-то напоминал ей Снейпа. После Люпин еще неделю приходил в себя, страдая чувством сильной брезгливости к себе и непонятной для Тонкс вины. Парадокс, но то, что изначально привлекало в нем Нимфадору, было для Ремуса слишком тяжелым грузом.
Глядя на все эти душевные терзания, Тонкс часто думала о Северусе. Тот никогда не отрицал своей страсти к Темным искусствам, хотя явно считал ошибкой вступление в ряды Пожирателей. Ну да черт с ним.
И тем не менее, Ремус любил Тонкс. Он не хотел связывать ее узами брака. Но после убийства Дамблдора сдался.
Родителям Нимфадоры пришлось смириться.
====== 15. Экспекто Патронум ======
Комментарий к 15. Экспекто Патронум Глава “немного”
POW
. Не от первого лица, но с опорой на эмоции и мысли героя.
К дьяволу Поттера! К черту Дамблдора, в пекло Лорда, а заодно и всю магическую Великобританию!
Снейп сплюнул кровью.
Надо же было так дерьмово приземлиться. Хорошо, глаза не лишился, что там рассеченная губа. Одолжил бы у Грюма глаз, Тонкс бы понравилось. Хотя Грюм, скорее всего, не выжил. Ну, и черт с ним! А она — жива. Чуть не убила его, но жива. Мерлин, как же она была хороша! Летала не хуже того болгарина, виртуозно уворачиваясь от всех проклятий, чуть напарника не потеряла, но смогла удержать своего Поттера на метле. Вовсю использовала приемы, которым он научил ее когда-то, хотя и не помнила этого.
Снейп стремительно шел по пустырю в пригороде Лондона, все еще чувствуя в крови зашкаливающий адреналин.
Тонкс... она, наверняка, не успела к своему порталу. Слишком долго крутилась в самой гуще, срывая со всех маски, пока не добралась до него. Ей позарез нужно было проверить, знать наверняка, что он теперь среди них. Снейп это понял. На одно короткое мгновение в воздухе их взгляды встретились — как же она была хороша!
Северус шел все быстрее, чувствуя что-то невероятное, абсолютно новое, какой-то удивительный подъем сил. Как крылья за спиной, только какие у него, к черту, крылья? Он даже не мог сформулировать, что это, но необъяснимое чувство захватывало его все сильнее, подгоняя вперед, словно в конце улицы его ждал не полузаброшенный холодный родительский дом, а новая прекрасная жизнь.
Становилось все холоднее, но использовать согревающие чары не хотелось. Так эта неуловимая магия ощущалась острее. Будто он был единственно живым существом среди мертвой ночи.
Он так и шел, пока кожей не ощутил липкое дыхание леденящего ужаса. «ИДИОТ!!!» Времени думать и вспоминать не было. Резко разворачиваясь, Снейп вскинул руку с палочкой вверх. Ярчайшая вспышка! Два дементора буквально отлетели в стороны. А Северус как завороженный смотрел на свой Патронус. Огромный светящийся ястреб нападал на дементоров, кажется, желая разорвать тварей на части. Когда последний дементор исчез, ястреб сделал круг над своим хозяином и полетел ввысь, растворяясь в облачном небе.
Снейп еще некоторое время стоял, не шелохнувшись, а затем повторил заклинание — новый ястреб, кажется, даже крупнее первого, так же сделал круг и исчез. Это было так естественно и прекрасно. Ястреб! Ну надо же, действительно ястреб! Снейп посмотрел на свою палочку, не замечая, как губы складываются в улыбку, а на глаза наворачиваются слезы. Это был он — настоящий. Кажется, первый раз за всю жизнь. Свободный и очень сильный.
Дождь усиливался, а Снейп так и стоял на холме у старого ясеня. Он и не заметил, что это было то самое место, где он впервые увидел девочку с рыжими волосами. Это больше не имело значения.
Через час он вернулся домой, все такой же взбудораженный. Благо, дома не было соглядатаев, но на всякий случай он ушел в спальню и, зашторив окно, снова вызвал Патронус.
Невероятно. Точь-в-точь, как был у Тонкс во время их романа, только крупнее. Она все-таки любила его тогда, а он каждый раз сомневался. Теперь-то уж вряд ли. Тем более, она уже замужем. По иронии судьбы за очередным Мародером. Снейп узнал об этом от Флетчера, сначала решил, что она сделала это назло, а потом вспомнил, что они с Люпином всегда близко общались. Оборотень был его полной противоположностью. Такой положительный... Не удивительно.
Снейп долго думал о Тонкс. Скорее всего, сейчас она была в объятиях Люпина, если только эту мразь не убили. Образы плыли перед глазами. Надо было успокоиться и собраться. В конце концов, его в любой момент мог призывать Темный Лорд. Северус закрыл глаза и с ужасом понял, что не может очистить сознание. Видимо, потрясение было слишком велико... Он не мог перестать думать о Тонкс, видеть ее идиотские меняющие цвет короткие волосы, преданные влюбленные глаза... Он еще раз попытался настроить разум на привычную волну пустоты, но снова не вышло. Боль, много лет лежавшая на душе тяжким грузом, словно нашла свое место и, наконец, упокоилась. Хотя это казалось невозможным!
Всюду теперь была Нимфадора, влюбленная в него по уши, готовая на все Тонкс. Нет, он совершенно точно не любил ее так, как любил Лили. Она не заняла ее место. Просто не могла. В этом Снейп был совершенно уверен. Нельзя в тридцать семь любить так же безоглядно, как любишь в семнадцать. Но что-то произошло. Впрочем, об этом нужно подумать потом. Сначала надо восстановить защиту.
Снейп решил, что проблемы с окклюменцией напрямую связаны со сменой Патронуса. Но тогда, в кабинете Дамблдора, всего несколько месяцев назад он видел свою лань даже после стольких лет с этой девочкой-метаморфом. В тот момент ему было нестерпимо больно, Дамблдор будто играл на нем, усомнившись в чистоте его помыслов и верности клятве.