Она опустила голову и увидела, как струйка чего-то густого и темного, выползшая из-под тела, коснулась мыска одной из ее туфелек. Над струйкой в холодном воздухе курился легкий-легкий парок.
Лишь тогда девушка смогла остановиться и осознала, что на ее глазах только что убили человека. Треск и короткая вспышка — были выстрелом.
Машинально, подчиняясь привычке (а что еще оставалось делать в экстремальной ситуации?), девушка потянулась к своему карману и вытащила из него мобильный телефон.
Но люди у машин тоже не дремали, мгновенно встрепенулись, заметив припозднившуюся прохожую. Главарь, тот мужчина с властным лицом, обернулся к киллеру и показал на девушку пальцем.
Слов его девушка не расслышала, хотя находилась совсем рядом, — страх лишил ее на время слуха. Но ей и не нужно было ничего слышать, внезапным наитием она поняла, что ее тоже должны сейчас убить. Потому что она — свидетельница.
И, пока киллер поднимал руку во второй раз (точно как в кино, в замедленной съемке!), девушка, даже не вскрикнув, развернулась и молнией помчалась назад — в одно мгновение жажда жизни придала ей ускорение. И вот уже к ней вернулся слух…
Приятный, глуховатый звук мотора сзади. Едут? За ней?
Значит, на широкую улицу выбегать нельзя — инстинктивно догадалась девушка, потому что на прямой дороге машины догнали бы ее в один момент. Она старалась держаться возле домов и при первой возможности свернула в очередной темный переулок.
Каблучки ее теперь колотились об асфальт практически без пауз — дробное стаккато превратилось в непрерывное легато. Девушка нестерпимо хотела жить! Ибо в тот момент, когда пистолет поднимался во второй раз, целясь в нее уже, она поняла, что до того и не жила вовсе, что век ее был короче однодневного полета бабочки. А любовь? Господи, она же еще никого не любила даже…
Ничего не сделано. И ничего еще не сбылось. Обидно, блин!
…Она снова свернула, петляя, еще раз повернула куда-то, молнией обогнула какой-то длинный, темный, пропахший коммунальными ароматами тихий дом, типа общежития — а днем он, наверное, гудит, как огромный муравейник… Перед глазами в сумасшедшем танце плясали черные и желтые круги — это ночь мешалась с мертвым искусственным светом.
Она уже очень далеко убежала от того места, где произошло убийство, она даже смогла вполне ощутить, что во времени и пространстве сумела оторваться от страшного события. Только тогда она позволила себе чуть замедлить бег… Неужели избавилась от погони?
Девушка обернулась, с мольбой вгляделась в осеннюю ночь — тихо, безлюдно… но это и хорошо! Вздох облегчения уже был готов вырваться из ее груди. Она остановилась, дрожащими пальцами принялась нажимать кнопки на телефоне, который все еще сжимала в ладони… Надо срочно позвонить домой! Но не успела — вдруг заметила черную, чернее этой ночи, приближающуюся тень. Девушка сразу узнала этот плащ, эти скупые, размеренные движения — о, их уже не забыть, наверное, никогда… Телефон выскользнул из ее влажной ладони и хрустнул, разлетаясь по асфальту осколками пластика.
И тогда девушка снова побежала, стремясь обогнать время. Она ждала выстрела сзади… Надо было кричать, звать на помощь, но горло стиснул ужас, и вместо крика из него вырывалось только хриплое дыхание, смешанное с каким-то жалким, ничтожным писком.
Девушка бежала, поминутно оглядываясь, и каждый раз все надеялась, что черная фигура сзади исчезнет.
Он же, ее преследователь, как бы и не торопился даже, словно не сомневался — жертва от него не ускользнет. И это его методичное, упорное движение вперед напоминало механику робота, машины. Он, по сути, и был машиной, запрограммированной убивать. Киллер же! — напомнила себе девушка. Убил того мужчину по приказу, теперь по приказу должен убить и ее, как свидетельницу. Ничего человеческого, живого, думающего самостоятельно, сочувствующего не проглядывало ни в одном его жесте.
Но он не стрелял сейчас — это было странно. Почему? — опять мелькнуло в голове у девушки.
Наверное, по каким-то особым, бандитским соображениям, неизвестным ей. Возможно, он хочет догнать непрошеную свидетельницу и своими безжалостными лапищами пережать ее горлышко. Оно тихо хрустнет, и — все. Нет выстрела, нет пули, нет улик. Да, точно. Кто потом догадается, что эти два убийства на разных улочках связаны между собой?
Киллер не отставал. И в его движениях по-прежнему не чувствовалось усталости. А в голове у девушки тем временем завертелись отрывки воспоминаний из когда-то прочитанных детективов. Ах, как просто было тогда листать страницы и морщиться иногда недовольно — хм, тут саспенса не хватает, а вот тут — затянуто. Но зато теперь она сама — в центре криминальной разборки! И роль у нее незавидная — роль жертвы.