— А родители? — спросил Алексей.
— Вот-вот, из-за этих самых родителей я к вам и пришла, — сказала Лена. — Совсем еще недавно мне казалось, что пионерская работа — это дело общественное: работа с детьми, с учителями — и только. И, когда я проходила мимо этого вашего дома, я и в мыслях не имела, что когда-нибудь мне понадобится сюда прийти. Зачем? Суд казался мне чем-то особенным в жизни нашего общества, чем-то таким, что никогда не войдет в круг моих интересов.
— А оказалось, что это не совсем так? — внимательно глядя на девушку, спросил Алексей.
— Выходит, что не так… — Лена помолчала. — Как хорошо вы осадили этого Винокурова! — внезапно вспомнила она. — Он, конечно, скверный, черствый человек, но… Но вот и нет больше семьи Винокуровых.
— Да, — невесело усмехнулся Алексей. — Сердцу, видите ли, не прикажешь…
— Какое там сердце! — запротестовала Лена. — Нет, я неправа: чувство, сердце — в этом-то все дело. — Неожиданно Лена поднялась и, выпрямившись, зазвеневшим от волнения голосом сказала: — А вот и еще одна семья… Что ж, тоже ссора, ожесточение, развод? А то, глядишь, и того хуже — руки за спину и в тюрьму?
Подражая парню, который встретился ей в коридоре суда, девушка сделала несколько быстрых шагов по комнате, сгорбившись и закинув за спину руки.
— Что это? — поднялся Кузнецов.
— Сейчас я видела такого, — тихо произнесла Лена. — Пустые глаза, кривая усмешка. Вор?.. Убийца?.. Как это могло случиться, Алексей? Кто допустил? Кто виноват? Ведь парню не больше восемнадцати лет!
— Не знаю, Лена. Суд установит.
— Суд? А это уже не поздно, раз суд?
— Бывает, что и не поздно.
— Тогда скажите, Алексей: если в семье неблагополучно, если из-за этого неблагополучия с хорошим до недавнего времени мальчиком начинают твориться скверные вещи и если перепробованы все средства воздействия, какими располагаем мы, комсомол, — скажите, могу ли я обратиться за помощью к судье?
— Да, конечно.
— Так вот, я хочу рассказать вам про одного паренька, которому, по-моему, сейчас очень худо. А как помочь ему, я и не знаю. Коля Быстров…
— Так, так… — с интересом сказал Алексей.
— Вы его знаете?
— Наслышан. Впрочем, мы ведь живем с ним в одном доме.
— Да, в доме, где несколько тысяч жителей.
— И все-таки я его знаю.
— Ну, а я хоть и не живу с ним в одном доме, теперь наслышана о нем, пожалуй, куда больше вашего, — продолжала Лена. — Несколько месяцев назад мать этого мальчика второй раз вышла замуж. Его отец, военный моряк, погиб в годы Отечественной войны. Новый муж, насколько можно судить со стороны, человек неплохой. Вот вам его характеристика по отзывам сослуживцев: хороший производственник, общественник; кажется, по-настоящему хорошо относится к своей жене и, кажется, серьезно относится к своим обязанностям отца. Он так и называет пасынка — сыном.
— Так что же вас беспокоит, Лена?
— А вот мальчик после замужества матери стал неузнаваем. Мне рассказывала о том, как вел он себя последние месяцы в школе, его классная руководительница, Евгения Викторовна. Вы ее, наверно, помните?
— Еще бы! — утвердительно кивнул Алексей. — Строгая была женщина, но справедливая.
— Она и теперь такая, хоть и сильно постарела, — заметила Лена. — Евгения Викторовна рассказала мне, что Коля Быстров, хороший парень, с отличными задатками, отличный ученик, спортсмен, стал превращаться, попросту говоря, в хулигана. Драки, пропуски занятий, грубые выходки… Ну, а сейчас, летом, он окончательно отбился от рук.
— И вам думается, что всему виной его отчим? — спросил Алексей.
— Просто не знаю, что и сказать, — огорченно вздохнула Лена. — Ведь отчим-то хороший человек. «Хороший человек» — так говорят о нем и соседи по квартире.
— Кстати, вот заявление, — сказал Алексей, указывая глазами на лежавший перед ним листок. — Заявление от матери Володи Мельникова, избитого Быстровым.
— Значит, она все же подала в суд? — испуганно спросила Лена, и на лице ее отразилось искреннее огорчение. — Мы с Евгенией Викторовной так этого боялись…
— Но и вы пришли в суд, — задумчиво глядя на девушку, сказал Алексей.
— Да, пришла. Но заявление Мельниковой — это уже то, что может вас заинтересовать, а мой сбивчивый рассказ — ну что это, как не признание своей беспомощности? Помогите, а в чем — я и сама не знаю!