— С прибытием, сэр! — приветствовал он.
— Well, мой мальчик, но где же яхта? Я, несмотря на все поиски, не обнаружил ее.
— За скалами, рядом с гаванью, сэр. Меня не пустил ветер, сэр, не говоря уже о начавшемся шторме. Я видел, как трехмачтовик был разбит, подобно садовой скамейке.
— Well done![51] Что нового на борту?
— Ничего. Но я сделал кое-какие наблюдения, о которых должен сообщить вам, сэр.
— Какие же?
— Вы видели китайцев, которые вчера покинули гавань?
— Yes.
— Их устройство и такелаж удивили меня. К тому же я не мог понять, куда этот парень намеревается податься, поскольку ему противостоял северо-восточный муссон. Потом мне пришло в голову, что за последнее время в «черном городе» Галле, где живут лишь коренные жители, пропало порядком девушек. Я подобрался к китайцу и увидел некоторых сингалок у него на борту!
— Охотники за девушками? Pshaw!
— Да, это похитители девушек, сэр! В трактире мне рассказали кое-что: это китайский пират, он совершает набеги на побережье и увозит девушек, которые потом должны становиться женами его людей.
— Весьма возможно, но мне это не подходит!
— Мне тоже, сэр, но этот пират попался мне совершенно случайно… Я увидел сингалок на борту «Хай-ян це» и знал совершенно точно, что они уже больше никогда не попадут на землю. Потом я подумал о вашем Калади, чью зазнобу пытался увести человек с джонки, а сегодня…
— Сегодня? — переспросил Раффли, приходя в состояние крайнего возбуждения.
— Это было в полдень; море несколько штормило, а я шел без машины; к тому же я зарифил паруса[52], так что заметить нас было нелегко. Тут я увидел перед собой китайца. Он поставил все паруса и шел по волнам ventre-a-terre[53], как хорошая лошадь при травле лисы. Правда, до яхты он не дорос; я его настиг, и он заметил меня лишь тогда, когда я был в четверти мили от него. И кое-что мне удалось разглядеть в трубу.
— Что же?
— Он решил проветрить помещение и, кроме всех люков, открыл еще восемь отверстий, в которых я разглядел пушки. А еще я заметил четыре женские комнаты, которые, едва яхта приблизилась, превратились в подсобные помещения.
— Ты с ними разговаривал?
— Конечно!
— Что он ответил?
— Джонка «Хай-ян це» направляется в Чилав.
— Это была ложь! Что делать китайцу в Чилаве? Вчера он снялся настолько легко, что было ясно — груза у него нет, а в Чилаве нечего и думать о том, чтобы пополнить запасы. Парень становится мне интересен, и я бы не отказался понаблюдать за ним.
— С яхты?
— Конечно. Мы идем отсюда через Канди в Курунегалу до берега изобилующей крокодилами реки, которую сингальцы называют Кимбу-Оя. Обратный путь я собираюсь проделать на ялике по реке, которая выведет нас к Чилаву. Там нас должна ждать яхта, и, пока мы будем плыть, у тебя будет время присмотреть, что же нужно китайцу.
— Когда вы будете в Чилаве, сэр?
— Точно не знаю.
— Well. Есть ли у вас еще распоряжения?
— Нет, можешь идти!
На другое утро мы совершили поездку в Канди, столицу острова и резиденцию местного короля[54].
Удаленность Канди от Коломбо исчисляется восемнадцатью часами пути.
Дорога, тянущаяся из Галле с севера, поворачивает возле Коломбо на восток. Рисовые плантации, сменившие кокосовые пальмы, радовали сочной зеленью. Позже мы увидели заросли арехи и суривы, среди пышной листвы которых желтели цветы. Хлебные деревья перемежались плантациями кофе, сахарного тростника и индиго.
Вокруг нас кипела жизнь; слоны покорно несли своих седоков или работали по обочинам дороги, огибавшей гору Кадуганнава. С вершины горы нам открывалась панорама, с красотой которой вряд ли сравнятся даже европейские Альпы. Державные скалы, горные вершины, водопады и звенящие ручьи — все это утопало в мягком, золотистом свете. Окрестности Канди сравнимы лишь с райским садом. Растительность, плоды и цветы сплетены в затейливые узоры: талиутовое дерево, мирту и лавр, полные блеска, золотом распустившиеся подсолнухи и буйно раскинувшиеся бальзамины…
А в центре этого волшебства — обезьяны, которые, крича, перелетают с ветки на ветку; попугаи и другие птицы, крылья и хвосты которых выглядят, как цветы средь густых зарослей. Нигде больше, ни в одном из закоулков мира, не найти бабочек более богатой раскраски, нежели на Цейлоне.
Внезапно сбоку показывается гигантская, с роскошно инкрустированной кожей змея, греющаяся на солнце, а то и слон, поигрывая мускулистым хоботом, промарширует, спугнув какого-нибудь леопарда, поджидающего добычу.
52
Зарифить паруса (или: взять паруса на рифы) — уменьшить площадь парусов с помощью специальных шкотов — продернутых в парусине.
54
Канди