Винсент позвонил через четыре дня.
— Все верно! Вы оказались правы. Я нашел пергамент, где прозвище Оттона записано через капину! — Он помолчал и добавил уже не так бодро: — Сегодня вы не могли бы подъехать?
— К трем вам удобно? — откликнулась Валери.
— Замечательно! Встречу вас у музея!
После радостных, можно сказать, восторженных приветствий, заставивших Валери зарумяниться, он повел ее в подвал, но не к себе, а в другое помещение, служившее, видимо, лабораторией, где и показал пергамент, выглядевший ужасно древним.
Валери протянула руку, но Винсент торопливо остановил ее движение.
— Нет! Его нельзя трогать, — сказал он, словно извиняясь. — Просто смотрите на экран.
Пергамент был распялен на какой-то подставке и ярко освещен. Над ним была установлена видеокамера, и текст отражался на большом экране монитора.
— Но тут половина смыта! — воскликнула она.
Пергамент действительно выглядел неважно. Он явно побывал в пожаре: край обгорел, а буквы были размыты водой. Оттон Адлар — «Адларус», как было написано в пергаменте, — был одним из свидетелей, удостоверяющих подлинность чего-то (чего, Валери не уловила, да было это и неважно), поэтому его титул, имя, род и прозвище приводились полностью, дабы отличить от всех возможных Оттонов Адларов.
— Но тут нет капины, — сказала Валери, вглядываясь в надпись.
Винсент пошлепал клавишами клавиатуры, и на изображении проступили призрачные буквы и знаки, которых до этого не было видно; проявилась и капина над прозвищем Оттона.
— И как это раньше читалось? — спросила Валери.
— «Коравас», «кривой», — пояснил Винсент. — А если с титлом, как написано в пергаменте с легендой, то произносится совсем по-другому: «Хравас», то есть «хромой». После реформы алфавита в тысяча триста сорок седьмом году титл, капина и цирколь, надстрочный кружок, были отменены, а слова «кривой» и «хромой» приняли современное написание.
— Винсент! — сказала восхищенная Валери. — Как вам это удалось?
Вместо ответа Винсент подошел к все еще всматривающейся в экран Валери, обнял ее сзади за плечи и неловко ткнулся губами в ее шею. Валери чуть вздрогнула и замерла в ожидании… Но едва Винсент повернул покорную Валери лицом к себе и начал нежно изучать своими губами ее губы, как дверь отворилась, и дребезжащий старушечий голос проблеял за его спиной: «Докт… Ах, извините!», и дверь захлопнулась.
— Проклятая чертовка! — взрыкнул Винсент. — Вечно она путается в самый неподходящий момент!
Валери легко высвободилась из не возражающих против этого объятий и поправила платье.
— Я, пожалуй, пойду, — сказала она, будто ничего не произошло. — До свидания, Винсент. И… спасибо, — произнесла она после паузы.
— Мы увидимся вечером? — с надеждой спросил Винсент, поправляя очки.
— Сегодня я занята.
— А завтра?
— Завтра? — улыбнулась Валери. — Хорошо, завтра. На набережной, у грифонов, в семь.
А минсэре Бертольф между тем снова начал тревожить Валери. Он, правда, теперь не вторгался к ней бесплотным духом — ну, полубесплотным, если вспомнить фотокопии, давшиеся ему в руки, — зато надоедал бессловесными телефонными звонками и принялся являться укоризненным ликом во снах.
Сузи уверяла ее, что он теперь безвреден, но все же, снизойдя к сетованиям подруги, дала Валери пузырек с какими-то зелеными каплями.
— Полнолуние близится, — загадочно произнесла Сузи, когда стеклянная банка на ее кухне пополнилась несколькими монетками. — Фазы Луны всегда следует учитывать. К тому же и Сатурн в созвездии Весов….
Валери не поняла, при чем здесь фазы Луны и Сатурн, но расспрашивать не стала.
Капли пахли летом, яблоками и оказались очень действенными — минсэре Бертольф перестал названивать и лезть в ее сны.
Валери пока не могла понять: нужен ей Винсент или нет, ей казалось даже предосудительным морочить голову такому приятному человеку; тем более что он-то так и сгорал от страсти. Никаких планов относительно их общего будущего Валери не строила.
В отличие от Сузи, планы которой на их счет были исключительно матримониальными.
— Да ты не сваха ли по совместительству? — насмешничала Валери.
— Есть немного, — уклончиво отвечала Сузи. — Обож-жаю свадьбы! Церковь, свечи, кольца, флердоранж… Прелесть какая!
— Вот и выходила бы замуж! — парировала Валери.
Подруги решили отметить получение гонорара за совместно спародированный детектив. Редактор против всяческих ожиданий принял рукопись с восторгом, заявив, что вот этого он от Валери и добивался; впрочем, то, что из детектива получилась пародия, он, кажется, не заметил. Принять часть гонорара как соавтор Сузи отказалась, но идея провести вечер в каком-нибудь уютном, тихом и приличном кафе с Винсентом и Ханнесом, ее нынешним кавалером, ей понравилась.
В кафе, улучив момент, Сузи, капнула свой эликсир в бокалы Валери и — для пущего эффекта — Винсента и увела Ханнеса танцевать.
Танцуя, Ханнес с любопытством следил за мирно беседующей парочкой.
— Не пялься на них так! — не выдержав, шепнула Сузи. — Не мешай людям!
— Неладно там что-то, — тихо ответил Ханнес. — К ним какой-то парень прицепился.
Сузи оглянулась и ахнула.
Это был призрак. Хотя Сузи его никогда не видела, она поняла это сразу же. Да и любой, кто внимательно пригляделся бы к твердо шагающему через зал прекрасно одетому мужчине, заметил бы это — мужчина не отбрасывал тени.
— Может, морду ему набить? — деловито предложил Ханнес.
— С ума сошел! — ужаснулась Сузи. Она дернула парня за подбородок. — Сказано тебе, не смотри!
— А… — начал было Ханнес, но Сузи легонько ткнула его под ребро:
— Мне лучше знать!
Она развернула Ханнеса так, чтобы из-за его плеча можно было видеть, что происходит за столиком. Сузи поразило, какую призрак обрел силу, раз смог вот так прийти за своей жертвой в это маленькое кафе, так далеко от Альта-Леве. У такой силы вставать на пути опасно — сметет любое препятствие и не заметит. «О Господи! — думала Сузи, бледнея. — Он же пришел убивать Валери!» — и начала торопливо твердить уже бесполезные заклинания…
…Валери заметила минсэре Бертольфа, только когда тот, подойдя к столику, приказал Винсенту убираться.
— Что? — удивился Винсент. — В чем дело?!
Минсэре Бертольф повторил свой приказ в куда более грубой форме.
Валери, тупо уставившаяся на него, автоматически удивилась, откуда он только знает такие слова, а с виду приличный же человек, ее предок… нет, родной брат ее предка…
— Да как вы!.. Послушайте!.. — Винсент начал подниматься.
Он явно собирался побить наглеца, не подозревая, кто перед ним стоит, а у Валери словно язык отнялся. Да и как объяснить молодому ученому, что этот наглец — ее двоюродный предок, сын того самого Оттона, который вместо Кривого стал считаться Хромым, и что пришел он сюда убивать ее.
Впрочем, минсэре Бертольф уже не обращал на него никакого внимания — он смотрел только на Валери.
И та только и смогла, что спросить глупость, ответ на которую знала заранее:
— Что вам нужно?
— Я пришел за вами, милая дама, — не обманул ее ожидания призрак. В голосе его звучал неподдельный лед.
— Минсэре… — выдохнула Валери и беспомощно посмотрела на Винсента.
С доктором Лераном тем временем происходило что-то не то. Он действительно встал с места и даже двинулся на обидчика с кулаками, но его движения были странны и походили на дурную игру актера немого кино. Его удары, встреченные полнейшей невозмутимостью противника, не достигали цели, и Винсент, не понимая и все более от этого распаляясь, продолжал свой во всех смыслах бессмысленный «бой с тенью». И с каждым нанесенным ударом он все более напоминал пьяного: движения его становились неуверенными, нескоординированными, вялыми. Наконец Винсент бессильно опустил руки, рухнул на стул и словно бы уснул. Минсэре Бертольф, с лица которого не сходило жесткое, неприятное выражение, легко поднял полубесчувственное тело за лацканы пиджака, поставил на ноги и, развернув, легонько поддал коленом пониже спины.