— Что?! — Майка будто током ударило. — Это я тебе должен рассказывать?
Занни пожала плечами.
— Мне-то и вовсе говорить нечего. Я стояла на мосту, смотрела вниз, на огни и воду. И все.
— Все?! — взвился Майк. — Дурочка! Я стащил тебя с перил! Ты же хотела вниз спрыгнуть!
— Нет! — крикнула Занни.
Спокойствие оказалось напускным, хрупким, как стекло. Она резко взмахнула рукой, и кофе выплеснулся на пол и на джинсики. Теперь у нее дрожали и руки и губы.
— Я никуда не хотела прыгать! Я не самоубийца!!!
— Не ори, — резко оборвал ее Майк. — Соседи…
Занни будто поперхнулась криком. Остановилась, сжала в руке уже пустую чашку. Лицо ее было таким бледным, что казалось прозрачным, но глаза блестели.
— Я не хотела прыгать, — уже тихо повторила она и всхлипнула. — Я просто хотела посмотреть, как это: ночь и мост. Ведь ты сам мне рассказывал… Помнишь?
Майк, честно говоря, уже и не помнил, что он плел, когда навещал ее в приюте. Он только сейчас начал толком соображать, что случилось — девчушка с лучистыми глазами опять втравила его в какую-то малоприятную историю. Сам, черт побери, виноват! И надо что-то делать.
— Бывает, — вздохнул Майк. — Это высота виновата. Это как гипноз, понимаешь?
Он начал шарить в карманах, но, как назло, не нашел ни одной мелкой монетки.
— У тебя не будет десяти денье? — спросил он.
Занни послушно пошарила в карманах курточки, потом опомнилась, выпрямилась:
— Зачем тебе?
— Надо позвонить в приют, — объяснил Майк и, подняв глаза, увидел, как мгновенно изменилось ее лицо — оно стало враждебным.
Она молчала.
— Надо же сообщить им… Ну, где ты находишься, — сказал он неуверенно.
Ее проклятые лучистые глаза теперь светились укором.
— Да если я сдохну, они только вздохнут с облегчением, — проговорила она. Как сплюнула.
— Ты что-то не так понимаешь, — покачал головой Майк.
— Я все прекрасно понимаю, — упрямо мотнула головой Занни. — Не могу я больше! Сначала: «Занни ангелочек, Занни куколка»… потом — «Сущий дьявол!»… Характер у меня такой! — сказала она с вызовом. — Мне плохо от него! И другим тоже, — призналась она неожиданно для самой себя. Вздохнула: — Надо бы его поменять… Да только как? Характеры, они так легко не меняются.
Майк потянулся к бутылке, зачем-то взболтал.
В том, что случилось сегодня, было нечто противоестественное. Вроде бы ничего особенного — ну, сбежала девчонка из приюта, ну, гуляла по мосту, ну, голова закружилась. И за что только ему такая напасть! Тогда, в первый-то раз, пять лет назад, когда он нашел ее еле живую в своей, так сказать, «рабочей» квартире, из-за нее была куча неприятностей. И вот сейчас… Вот она стоит перед ним, расписывает свой ужасный характер — а у него по спине холодок: «Опасность! Опасность! Опасность!..» Только вот откуда опасность — непонятно.
Нервы?
— Ты мне кофе не сделаешь? — попросил он, со вздохом ставя бутылку анисовки на столик. Кофе для нервов не лучшее лекарство, но Майк надеялся, что Занни хотя бы на минуту замолчит и немного отвлечется.
Она и в самом деле замолчала на полуслове, глянула на свою пустую чашку, видно, вспомнила, что сама так и не выпила кофе.
— Ладно, — сказала она. — Только… только я что-то посуды у тебя не нашла. Есть еще чашка, но в ней окурки.
Она пошла за перегородку, стукнула дверцами кухонного шкафчика.
— О! Тут есть еще банка из-под джема, — послышался ее голос. — Ты в ней ничего ядовитого не держал? Я тебе в нее налью, а?
— Ладно, — с облегчением сказал он.
Из крана опять полилась вода — Занни, не доверяя чистоте банки, решила ее сполоснуть как следует.
— Почему бы тебе не сменить имя? — спросил он, когда Занни вынесла из-за перегородки кофейник и скудную посуду — чашечку да банку. — У вас там это вроде не возбраняется.
Занни устроилась на кушетке, а Майк так и остался сидеть в своем кресле — поближе к бутылке. Занни не расслышала и переспросила.
— Сменить имя, — повторил Майк. — Говорят, это сильно влияет на характер, я где-то читал. Вот мне, например, от рождения досталось имя Микаэль Кушлер. Скажи на милость, годится это имечко для путного человека? Сразу чудится деревенщина с граблями в руках и с соломой в волосах. А вот если прочитать на английский манер, получится — Майкл Касслер. Это уже что-то американское, энергичное, как из боевика.
Занни, похоже, вовсе не считала, что перемена имени помогла Майку переломить судьбу, но сама идея пришлась ей по вкусу.
— Ненавижу имя Занни, — сказала она с отвращением. — Но что еще придумать, если эти дуры-сестры дали мне такое жуткое имя? Сандра-Лузия — это ж рехнуться можно! Лузи, пожалуй, похуже Микаэля будет!
— Люси? — предложил Майк.
Занни фыркнула и отпила кофе.
— Э-э-э… Сэнди? — выдал Майк другой вариант.
Занни помотала головой.
— Сэнди Шевальер? Не звучит. Фамилию я менять не хочу. Он ведь неплохой дядька был, этот Георг Шевальер, в чью честь меня назвали.
— Георгина?
— Я ведь не цветочек и не в прошлом веке живу, — резонно возразила Занни.
Майк задумчиво прихлебывал кофе из банки.
— Я недавно кино смотрел, — вдруг сказал он. — Там одного типа звали Шано. Правда, он был сиамцем или что-то вроде того… — добавил он.
— Шано? — с интересом переспросила Занни. — Шано Шевальер… — проговорила она, будто пробуя на вкус. Оно мягко прокатилось по небу и легко соскользнуло с языка.
Она хотела поделиться впечатлением, но какой-то неясный шум за дверью, на лестнице, насторожил.
— Ты никого не ждешь? — спросила она Майка. — По-моему, за дверью кто-то стоит…
В этот момент дверь отскочила в сторону, выбитая мощным ударом, и Занни даже испугаться не успела, как в комнату ворвались полицейские.
Исчезновение девочки было замечено уже минут через двадцать. Еще полчаса ушло у сестер-воспитательниц на то, чтобы проверить все укромные местечки на территории приюта, где так любят прятаться дети; после этого сообщили в полицию. Полицейские прежде всего проверили, какие автобусные маршруты проходят рядом с приютом. Запросили диспетчеров; те в свою очередь запросили работающих в эту смену водителей — и автобус, в котором Занни добралась до центра Корисы, был обнаружен. Водитель описал место, где высадил девочку. Связались с полицейским участком, на территории которого находился указанный дом, объяснили ситуацию и дали приметы. Почти в это же время в участок позвонила какая-то престарелая желчная дама и потребовала утихомирить соседа сверху: он привел к себе девицу, а теперь они кричат друг на друга и даже, похоже, дерутся. Дама назвала адрес — тот самый дом, куда, по словам водителя, вошла девочка.
Патруль прибыл на место тихо, без сирен и мигалок. Терпеливо поджидавшая дама открыла дверь в подъезд и указала квартиру, в которой якобы была драка.
Но за дверью было тихо. Там разговаривали двое, но тон разговора был вполне мирным. Полицейские не могли разобрать слов, хотя один из голосов показался детским. Дверь вышибли, и глазам патрульных представились встрепанный помятый Майк, благоухающий дешевой анисовой водкой и не менее дрянным кофе, и тоненькая хрупкая девчушка с надтреснутой чашкой в руке. Чашку немедленно отобрали, жидкость из нее слили на предмет лабораторного исследования, Майк же мигом оказался в наручниках.
В просвете между фигурами полицейских то и дело мелькало злорадное лицо дамы в бигуди — ее розовое кимоно просто невозможно было оттеснить от двери. «Совращает малолеток!» — слышался ее торжествующий голос, так она комментировала ситуацию выглянувшим на шум соседям.
Занни пыталась протестовать, но ее попросту не слушали, а вскоре и вовсе увели вниз, посадили в машину и отвезли в участок. Здесь сопровождавшая ее женщина в форме замешкалась. Ей представлялось совершенно невозможным оставить девочку сидеть в компании задержанных пьяниц, наркоманов и проституток. Впрочем, эту проблему решили быстро: дежурный открыл дверь в кабинет начальника — его пока не было, но он вот-вот должен был подъехать.