Ну что ты стоишь сгнившим пнем, кивни в знак согласия да, а я пойду хоть немного отдохну после дороги приводя себя в порядок. Вот же тупая человеческая скотина. Коровы и то похоже будут поумнее. О, ну наконец то отмер и кивнул в знак своего согласия. Как будто есть другие варианты соблюсти приличия. Если бы не закономерный этикет, то похоже не миновать ей близости с этим животным прямо вот здесь в пыли возле крыльца. Ублюдок страхолюдный, недокормленное страшилище. Подумала она, игриво стрельнув своими зелеными глазами.
После своего размещения в одной из комнат этого убогого жилья, Синриэль, продолжала отпускать гадости в адрес этого мелкого говнюка. Да за одну только выделенную ей комнату которую и нормальной комнатой то и не назовешь, чулан, да и только, она готова удавить это мерзкое убожество собственными руками. Кстати, судя по его виду ей это удастся сделать не сильно то и повозившись с трепещущимся тельцем. Улыбнувшись про себя от нахлынувшего в душу тепла мечтаний, достав купальные принадлежности и ароматические масла, Синриэль отправилась в нижние крыло.
Шагая по коридору, светлая эльфийка внезапно остановилась, упершись взглядом изумрудных глаз в ненавистного ей дроу.
Яркий как у дешевой развратной девки макияж, кроваво красная помада толстым слоем на губищах и эти вечно висевшие на шее крупные красны бусы. Плюс, постоянная улыбочка превосходства на лице. Вот только его отметки на теле, ясно говорили, что они в разных статусах. Он синтаки Дома Каменной Змеи, а она рабыня в этом Доме. Пусть и с оговоркой, личная.
Все-таки эта мразь после крушения их Домов, умудрилась устроиться в жизни, прибившись на службу к Оябуми человеческому мальчишке.
Неожиданно дроу быстро шагнув к ней придавил ее к стене, проговорив в лицо.
— Вижу по вашему взгляду, Бейна-Вей Оби Синриэль Хоти Тай у вас большие планы на моего Оябуми. Знайте, я всегда рядом и если что-то пойдет не так, то сами понимаете куда в первую очередь будет нанесен удар моей мести. Мне думается маленькая Даниэль достаточно уже приняла страдания на свою душу. Мы поняли друг друга?
Синриэль уже взяла себя в руки поэтому мягко положив свою ладонь поверх держащей ее руки, проговорила.
— Вы прекрасно видите мое нынешнее положение, третий советник ушедшего в небытие Великого Дома Тумана. Тедо синтаки Лакилос. Мне не до интриг, просто бы выжить, пристроившись в постели у хорошего хозяина.
Лакилос, мерзко улыбнувшись ответил, игнорируя сказанное светлой эльфийкой.
— Вижу ваши знаки принадлежности к Дому, размыты статусом рабыни на нечитаемые. Но они на месте, а значит вы все одно будите стремиться вернуться на прежний статус. Помните, первое сердечко, бьющееся на моей ладони будет…
Дроу отпустив Синриэль, сделал шаг назад не договорив, по коридору шла здоровенная Мали-Кили Роллос. Недовольно глянув на стоящих, она пророкотала.
— Долго мой муж будет тебя ожидать? Бегом в купальню, а потом к моему мужу.
Отвесив низкий поклон по положенному этикету рабыни, Синриэль с показной спешкой устремилась в помывочное крыло жилья пока не скрылась с глаз этой дылды. Кстати страшной как их паучиха, да к тому же беременной. Их светлая богиня Дарниэль Прекрасная, видит, как покарать мелких уродцев наградив такой страшной женой.
Синриэль после свершившейся близости, делала массаж своему хозяину с ужасом смотря на знаки богов на его теле. Нет, она никого из них не боится кроме матери всех светлых эльфов, Дарниэль Прекрасной. Смотрящей на ее старания с живота этого худенького человека. Как такое возможно она не понимала, знаки богов нелюдей и на человеке, да все сразу. Нет сами знаки она встречала и у дроу и у светлых и у гномов. Даже у одного человека ей давилось видеть знак их бога Иссана. Но вот что бы все сразу, да еще и на таком тщедушном тельце.
Снова стрельнув глазами на Дарниэль Прекрасную, светлая давя в душе истошный вой, осознала, против этого человечишки не то что интриговать, даже думать недостойно нельзя. Великая матерь народа светлых эльфов. За что мне такая кара? Вопросила Синриэль в душе естественно не получив ответа. А затем ей отчетливо вспомнилось как она, стоя на коленях у истерзанной дочери молила свою богиню лишь об одном. Не забирать из ее жизни маленькую Даниэль.
Вернувшись к себе в комнатенку, светлая эльфийка опустившись на колени заплакала, аккуратно промокая салфеткой глаза. Это крах ее надежд вырваться из проклятущего рабства. Да даже не это главное. Ей теперь не вырвать из лап проклятой Бали-Кили Кикнилос свою дочь. Обреча ту, на существование в статусе рабыни в Доме дроу. Что это такое, она может рассказать не по наслышке.