========== Глава сорок пятая — «Общее благо» ==========
С едва различимым для слуха щелчком, похожим на звук переломившейся ветки, две части прибора соединились. Янтарный диск засиял, звёзды на внутренней стороне линзы торжественно вспыхнули, и, казалось, стрелка в виде солнечного луча вот-вот тронется с места и начнёт новый круг.
У Грейнджер перехватило дыхание.
Молчаливость Сириуса, обычно ему несвойственная, глубокая задумчивость Гарри — ничто не имело значения, кроме того, что хроноворот был починен. Банальное «Репаро» сработало выше всяких похвал.
Одно из первых выученных Гермионой заклинаний.
Какое счастье она испытала в одиннадцать лет, когда смогла с его помощью восстановить любимую ёлочную игрушку, пару лет назад сорвавшуюся с рождественского дерева. Маленькая Гермиона Грейнджер бережно хранила переливающиеся осколки, будто бы знала, что настанет день, и разломанное станет целым.
Но сейчас она жалела, что вообще когда-то прочитала об этих чарах.
— Значит, это Нотт разболтал Волдеморту о том, что ждёт его в будущем! — вскипел Поттер. — Где записка? — он судорожно взлохматил чёлку. — Волдеморт узнал обо мне, он ясно дал это понять, написав, что волшебник, способный его победить, теперь не родится.
— Что толку винить Нотта? Его больше нет, — сказала Гермиона.
— А почему бы мне его не винить?! Ведь убили моего отца, пытались уничтожить мою маму! Пора назвать вещи своими именами, — процедил Гарри. — Волдеморт сделает всё, чтобы мы никогда не нашли его крестражи снова. Он победил.
— Он победил здесь, — перебил Регулус, озвучив то, о чём думали остальные. — Вы сможете вернуться и помешать ему.
— Повтори, — попросил Сириус обманчиво мягким тоном.
— Вернуться, — невозмутимо сказал Регулус. — Правда, Нотт говорил только о Гермионе, видимо, поначалу он даже не подозревал, что прихватил с собой из будущего двух человек.
— Куда, горгона подери, вернуться?! — взорвался наконец Сириус, хотя отлично уяснил, что имелось в виду. Его трясло от гнева и возмущения. — Это просто смешно! Вы даже не знаете, как пользоваться этой штукой!
— Но если это наш единственный шанс, то разве не стоит рискнуть? — вымолвил Гарри.
— Руководство на обратной стороне маховика времени, — с горькой усмешкой сказал Регулус. — Нужно всего лишь произнести…
— Не сейчас! — вырвалось быстрее, чем Гермиона успела себя оборвать.
Несколько минут все молчали. Слышалось только слабое рычание Бестии, грызущей укатившееся в угол яблоко.
Гермиона вонзила ногти в ладони.
Теодор Нотт всё это время был неподалёку, наверняка, пытался найти их — своих невольных «попутчиков». Что он чувствовал по отношению к ним, винил ли в произошедшем? Для чего ему понадобился столь опасный артефакт? С какой целью? Что для него имело приоритет, являлось смыслом жизни, целью, опорой?
Смелый и безрассудный шаг — ради чего?
Гермиона прикрыла глаза, в памяти ясно всплыл образ бывшего однокурсника. Вот Нотт задумчиво переворачивает страницы книги «Великолепные контрчары от Фабби Тэппет» — учебника, который Грейнджер же ему и порекомендовала. Мгновение, и лицо Тео скрывается в темноте воспоминаний прошлого, как за опущенной тканью капюшона, которую он так старательно натягивал, покидая книжный магазин. Ещё секунда тишины, и Гермионе почудилось, что она слышит тихое перестукивание эльфийских лапок по коридорам Хогвартса. Ту домовиху, шагающую рядом с Тео, звали Эффи. На ней было розовое платьице.
С десяток подобных мелочей пронеслись в мыслях Грейнджер, деталей того дня, в который ей предлагали вернуться, куда необходимо было вернуться.
Регулус следил за выражением её лица, пристально, испытующе, а она боялась пошевелиться. Голос мистера Блэка гремел в голове. Перспектива потерять обоих сыновей привела Ориона к ней — к маглорождённой волшебнице.
Он предлагал им спасение.
Они могли бы уехать, счастливо прожить многие-многие годы, выкинуть из памяти Волдеморта и крестражи, а если не выйдет, то воспользоваться чарами забвения. В конце концов, Моника и Венделл Уилксы забыли даже о своей дочери — самом дорогом человеке на свете…
Отказ от предложения Ориона Блэка уже не казался таким очевидным.
«Что мешает согласиться? — спросила себя Гермиона. — То же, что заставило Регулуса принести недостающую часть маховика, то же, что второго мая подвигло Гарри отправиться в Запретный лес, и то же, что вынудит нас вернуться назад. Альбус Дамблдор называл это «Общим благом».
— Мы же хотели пойти к Дамблдору! — не сдавался Сириус, и Гермиона испытала безграничную благодарность. Похоже, они оба были готовы проглотить любую ложь. Вдруг сейчас прибор исчезнет, волшебный песок рассыплется, Бестии не понравится, как он сверкает, и она утащит маховик куда подальше. — Он поможет! Пока этот гад расслабился, а? Ведь Волдеморт мог и не успеть перепрятать крестражи, вдруг ещё не…
— Поздно, — закончил Регулус, теряя спокойствие. — Всегда было поздно. Взгляни на происходящее шире. Ты не попадёшь в Литтл-Хэнглтон, не наденешь заколдованное кольцо и не получишь увечье.
— Ты думаешь, я пекусь о своей шкуре? Я не позволю угробиться моему родному брату! Ты понятия не имеешь, что я чувствовал, когда отец сообщил о твоей смерти, — прошипел Сириус. — Понятия не имеешь. Сколько раз я должен пережить это, чтобы расплатиться перед семьёй?
— Сириус, неужели ты не понимаешь?
— Иначе Тёмного Лорда не одолеть, — мрачно добавил Поттер.
— Ах, не надо проповедовать простые истины! У вас нет гарантий, что перемещение во времени не повторится!
Гарри опешил и с беспокойством посмотрел на Гермиону. Она приподняла брови, давая понять, что он может не рассчитывать на подсказку — ей известно не больше его самого.
— Что помешает Нотту провернуть этот трюк во второй раз?
— Если это наш единственный шанс, то я готов рискнуть, — заявил Поттер. — Мы помешаем Нотту.
— Бесстрашный Гриффиндор не сдаётся, — с досадой фыркнул Сириус. — Вы чокнутые! Но ты? Что будет с тобой, Рег? Если они не попадут в наш год, то кто же вырвет тебя из лап инферналов?
— Никто, — прошептала Гермиона.
Сириус боролся с собой, сидя как громом поражённый, затем порывистым движением вскочил на ноги и встряхнул младшего брата за плечи.
— Что ты наделал, Рег? Ну что ты наделал? Зачем ты отправился в ту пещеру один? Почему не явился ко мне, не сообщил отцу?
— Ты ведь велел ничего не бояться, — посмотрев в глаза старшего брата, с виноватой улыбкой сказал Регулус.
— И ты, идиот, мне поверил… — захват на плече стал болезненно цепким, и это — признание поражения. — Значит, решено?
Гермиона отвернулась, чтобы не видеть утвердительного кивка.
Говорят, при больших потрясениях окружающие звуки уходят на второй план. Потрясениях… Ей казалось, что разворачивается самая настоящая катастрофа, и сама она попросту оглохла от горя.
— За последние десять минут ты не произнесла ни слова, — наконец сказал Регулус, и Грейнджер смутно осознала, что они остались одни.
— Вот как?
— Ты понимаешь, что этот выбор единственно правильный?
Гермиона обошла стол, отступая от Блэка, чтобы иметь время справиться с собой и сказать что-то менее сухое. Он последовал за ней, как за ускользающей тенью, и вскоре оказался достаточно близко, чтобы она перестала пытаться скрыть слёзы — бесполезное усилие. Он ждал. Грейнджер опустила глаза и вымолвила:
— Выбор? И это всё, что ты сделаешь? Всё, что мне скажешь?
Регулус приподнял лицо Гермионы, коснувшись пальцами её подбородка.
— Прости…
Она протяжно выдохнула.
— С тобой всё будет хорошо, — выговорил он так, будто хотел внушить это. — Ты отправишься к своим родным и близким. Ты мечтала об этом. Скучала по ним. Ну скажи же, скажи, что тебе есть к кому возвращаться, что ты будешь там счастлива!
Грейнджер посмотрела на него в полном замешательстве и замотала головой.
— Я убеждала себя в этом с момента появления здесь, с самого первого дня, когда Гарри решил перевернуть мир с ног на голову. Как же я злилась! Со временем нельзя играть в такие игры. Но он не слушал… Пещера. Хижина. Хогвартс. Мы искали вторую часть прибора, помнишь, и я надеялась, что найду её, а ты?