– Ближе некуда, – сказал я.
– Может, он бедный, – сказал официант великодушно. – Одна из достопримечательностей этого города – люди, которые здесь работают, но не могут позволить себе здесь жить.
Когда я вышел, в кабаке было уже человек двадцать, и их голоса отскакивали, как мячики от низкого потолка.
Глава 16
Въезд в гараж выглядел так же, как и накануне в четыре часа утра. Но теперь, спускаясь, я услышал звук текущей воды. В застекленной будке никого не было. Где-то кто-то мыл машину, но, наверное, не вахтер. Я подошел к двери, выходившей на площадку с лифтом, и открыл ее. в будке зазвучал сигнал. Я прикрыл дверь и отошел в сторону. Из-за угла вынырнул худой человек в длинном белом халате. На нем были очки. Кожа цвета остывшей овсянки, глаза – пустые и усталые. В его лице было что-то мексиканское, что-то индейское и что-то еще более экзотическое. Его черные волосы лежали плашмя на узком черепе.
– Машину, сэр? Ваше имя, сэр?
– Машина Митчелла здесь? Двухцветный «бьюик» с верхом.
Он не сразу ответил. Его глаза поскучнели, видно, ему этот вопрос уже задавали.
– Мистер Митчелл взял свою машину рано утром.
– В котором часу?
Его рука потянулась к карандашу, торчавшему из кармашка с вышитой пурпурной монограммой отеля. Он вытащил карандаш и посмотрел на него.
– Почти в семь утра. Я ушел в семь.
– Двенадцатичасовая смена? Сейчас как раз около семи.
Он положил карандаш обратно в карман.
– Мы работаем по восемь часов, по очереди.
– Вчера вы работали с одиннадцати до семи.
– Верно. – Он глядел через мое плечо в невидимую даль. – Мне пора уходить.
Я достал из кармана пачку сигарет. Он покачал головой.
– Мне разрешается курить только в конторе.
– Или на заднем сиденье чужой тачки.
Его правая рука согнулась, словно хватаясь за нож.
– Как со снабжением? Курева хватает?
Он уставился на меня.
– Надо спросить, «какого курева»? – сказал я.
Он не отвечал.
– А я бы сказал тогда, что речь идет не о табаке, – продолжал я жизнерадостно, – а о чем-то с таким сладким запахом.
Наши глаза встретились. Наконец он спросил тихо:
– А ты продаешь?
– Живо ты прочухался, если в семь утра был уже в фокусе. Я был уверен, что ты и к полудню не оклемаешься. У тебя, наверно, будильник в голове, как у Эдди Аркаро.
– Эдди Аркаро? – повторил он. – Да, да, конферансье. У него будильник в голове? Да?
– Так говорят.
– Мы могли бы договориться, – сказал он глухо. – Почем товар?
В будке опять зазвучал сигнал. Краем уха я уловил шум лифта. Дверь отворилась, и вошла парочка, которая держалась за ручки в вестибюле. Девушка была в вечернем туалете, а на пареньке был смокинг. Они стояли рядышком и выглядели как школьники, которых застукали за поцелуем. Вахтер посмотрел на них, вышел и подал машину – аккуратный новенький «крайслер» с откидным верхом. Паренек усадил девушку осторожно, как будто она уже была беременна.
Вахтер придерживал дверцу. Паренек обошел машину, поблагодарил его и сел за руль.
– Далеко ли отсюда до «Аквариума»? – спросил он робко.
– Недалеко, сэр. – Вахтер объяснил им, как туда добраться.
Паренек улыбнулся, поблагодарил его, сунул руку в карман и дал ему доллар.
– Я всегда могу подать вашу машину к парадному подъезду, мистер Престон, только позвоните и скажите.
– Спасибо, и так хорошо, – сказал паренек поспешно. Он осторожно поехал вверх по скату.
– Молодожены, – сказал я. – Какие милые. Просто не хотят, чтобы на них пялились. Вахтер сонно смотрел на меня.
– Но в нас нет ничего милого, – добавил я.
– Если ты сыщик – покажи свои документы.
– Думаешь, что я сыщик?
– Я думаю, что ты любопытный сукин сын. – Что бы он ни говорил, тон его голоса не менялся, застыв на одной ноте.
– Да, я такой, – согласился я, – и я правда частный сыщик. Прошлой ночью я следил за одним человеком и зашел сюда. Ты сидел в этом «паккарде». Я подошел и открыл дверь; так и перло дурью. Я мог бы угнать четыре «кадиллака», а ты бы и глазом не моргнул. Но это твое дело.
– Назови цену, – сказал он. – О прошлой ночи не говорим.
– Митчелл уехал сам? Он кивнул.
– Без багажа?
– С девятью чемоданами. Я помог ему погрузиться. Он выбыл окончательно.
– Сверился с портье? Доволен?
– У него был счет с собой. Оплачено и заштемпелевано.
– Конечно. С таким количеством багажа ему должен был помочь коридорный.
– Лифтер. Коридорные приходят в семь тридцать, а это было около часу ночи.
– Какой лифтер?
– Мексиканец до кличке Чико.
– А ты не мексиканец?
– Я немного китаец, немного гаваец, немного филиппинец и немного ниггер. Ты бы сдох на моем месте.
– И еще один вопрос. Как тебе удается не подзалететь? Я имею в виду дурь, Он огляделся.
– Я курю, только когда мне совсем паршиво. Какое твое собачье дело?
Какое собачье дело вам всем? Может, меня засекут и выкинут с этой непыльной работенки. Может, бросят в тюрьму. Может, я был в ней всю жизнь, ношу ее с собой. Тебя устраивает? – Он слишком много говорил. Так всегда у людей со слабыми нервами: то односложные ответы, то – поток сознания. Он продолжал усталым голосом:
– Я ни на кого не держу зла. Я просто живу, ем, сплю. Загляни ко мне как-нибудь. Я живу в клоповнике на аллее Полтона, хотя на самом деле это тупик, а не аллея. Я живу прямо за скобяной лавкой. Туалет во дворе. Я умываюсь на кухне, в жестяном умывальнике. Я сплю на диване с продавленными пружинами. Всему барахлу лет сто. Это город для богачей. Приходи, навести меня в моей конуре, которая тоже принадлежит какому-то богачу.
– Только одного ты не сказал мне про Митчелла, – сказал я.
– Чего еще?
– Правды.
– Сейчас гляну под диваном. Может, она там, только чуток запылилась.
Раздался рокот автомобиля, ползущего вниз по скату. Он отвернулся, я вышел на площадку и нажал на кнопку лифта. Хорош гусь, этот вахтер. Очень странный. Однако занятный, в своем роде. И грустный.
Лифт долго не приходил. Тем временем мне составил компанию высокий, крепкий здоровяк примерно шести футов роста. Кларк Брандон был в кожаной куртке голубом свитере с высоким воротом, в поношенных вельветовых брюках и высоких ботинках со шнуровкой из тех, что носят геологи в непроходимой глуши. Он выглядел как босс поисковой партии, а через час, я не сомневался, он будет сидеть в «Аквариуме» во фраке и будет и там выглядеть как босс, да, наверное, и небезосновательно. Масса денег, масса здоровья и масса времени, чтобы насладиться и тем и другим. Куда бы он ни пошел, он везде будет боссом.
Он глянул на меня и уступил мне дорогу при входе в лифт.
Парнишка-лифтер уважительно приветствовал его. Он кивнул. Мы оба вышли в вестибюле. Брандон подошел к конторке и получил от нового портье – я его раньше не видел – широкую улыбку и пачку писем. Брандон прислонился к конторке и вскрыл конверты один за другим. Он бросал их в урну, стоявшую рядом. Туда же пошло большинство писем. На конторке стояла стоечка с рекламными проспектами. Я взял одну из брошюр, закурил и принялся изучать ее. Брандон нашел письмо, которое его заинтересовало. Он перечел его несколько раз. Я увидел, что оно было написано от руки на бланке отеля. Это было все, что я смог разглядеть, не заглядывая через плечо. Затем он сунул руку в урну и выудил конверт. Он внимательно рассмотрел его, вложил письмо в конверт и подошел к конторке. Протянул конверт портье.
– Это пришло не по почте. Не заметили, кто его вручил? Я вроде бы не знаю отправителя. Портье глянул на конверт и кивнул:
– Да, мистер Брандон, это оставили для вас, как только я заступил.
Толстяк средних лет в очках, в cepoм костюме, плаще, серой фетровой шляпе.
Нездешний, по-моему. Шушера какая-то.