– Он хотел увидеть меня?
– Нет, сэр. Он просто попросил передать вам это письмо. Что-нибудь не так, мистер Брандон?
– Выглядел как псих? Клерк покачал головой:
– Он выглядел, как я сказал. Шушера!
– Брандон прищелкнул языком:
– Он хочет сделать меня мормонским епископом за 50 долларов. Какой-то придурок, очевидно. – Он взял конверт с конторки и положил его в карман. И уже на ходу бросил:
– Ларри Митчелла видал?
– Нет, но я заступил лишь часа два назад, мистер Брандон.
– Спасибо.
Брандон пошел к лифту, вошел в кабинку. Это был другой лифт. Лифтер весь расплылся в улыбке и что-то сказал Брандону. Брандон не ответил ему и даже не глянул в его сторону. Лифтер выглядел уязвленным, когда он загрохотал дверями. Брандон злился. Он был не так хорош собой, когда злился.
Я положил брошюру на место и подошел к конторке. Портье глянул на меня безразлично. Его взгляд говорил, что я не значусь в списке гостей:
– Да, сэр?
Это был немолодой, но хорошо сохранившийся седовласый мужчина.
– Я было собирался спросить Митчелла, но услышал, что вы сказали.
– Внутренние телефоны там, – он указал движением головы. – Телефонист вас соединит.
– Сомневаюсь.
– В чем именно?
Я распахнул пиджак, чтобы вытащить бумажник. И увидел, как глаза портье застыли на круглой рукояти револьвера у меня под мышкой. Я достал бумажник и вытащил визитную карточку.
– Нельзя ли мне встретиться с вашим детективом? Если таковой имеется.Он взял мою карточку и прочел. Затем посмотрел на меня.
– Присядьте, пожалуйста, в вестибюле, мистер Марлоу.
– Благодарю вас.
Не успел я отойти от конторки, как он взялся за телефон. Я прошел под аркой и сел у стены, откуда я мог видеть конторку. Мне не пришлось долго ждать.
У него была отличная выправка, суровое лицо, с такой кожей, которая не загорает, но лишь краснеет, а потом снова бледнеет, рыжеватые волосы с проседью. Он стоял в проходе и медленно оглядывал вестибюль. Его взгляд не задержался на мне ни на секунду. Затем он подошел и сел в кресло рядом. На нем был элегантный коричневый костюм и желтая с коричневым бабочка. Его скулы были покрыты светлым пушком.
– Меня зовут Явонен, – сказал он, не глядя на меня. – Я знаю ваше имя.
Ваша карточка у меня. Что вы хотите?
– Я ищу Ларри Митчелла.
– Вы его ищете. Почему?
– Служба такая. Почему бы мне его не искать?
– Пожалуйста, ищите. Его нет в городе. Он уехал рано поутру.
– Я слыхал. Это меня озадачило. Он только вчера вернулся домой. На экспрессе из Вашингтона. В Лос-Анджелесе он взял свою машину и прикатил сюда. У него не было ни гроша. Даже на ужин ему пришлось стрельнуть. Он ужинал в «Аквариуме» с девушкой. Здорово напился – или прикинулся пьяным – и таким образом открутился от уплаты счета.
– Мы всегда примем его чек, – сказал Явонен безразлично. Он все время оглядывал вестибюль, как будто ожидал, что один из игроков в канасту выхватит револьвер и застрелит своего партнера или что старушка за головоломкой кинется рвать волосы у соседки.
– Мистер Митчелл хорошо известен в Эсмеральде.
– Хорошо, но не с лучшей стороны, – сказал я. Он повернул голову и одарил меня равнодушным взором.
– Я – заместитель директора, мистер Марлоу. Кроме этого, я выполняю оперативные функции. Я не могу обсуждать с вами репутацию гостей отеля.
– Это и не нужно. Мне она известна. Из различных источников. Я видел его в действии. Вчера вечером он содрал с кого-то достаточно, чтобы испариться из города. Взял с собой багаж, по моим данным.
– Откуда у вас эти данные? – сурово спросил он. Я не ответил ему.
– Предлагаю вашему вниманию три факта, – сказал я. – Раз: его постель была нетронута. Два: сегодня в администрации сообщили, что его номер пуст.
Три: один из ночных дежурных не явился сегодня на работу. Митчелл не мог вытащить все свое барахло без посторонней помощи.
Явонен поглядел на меня, затем снова оглядел вестибюль.
– Можете доказать то, что написано на карточке? Карточку любой может напечатать. – Я вытащил бумажник, вынул из него маленькую фотокопию своего удостоверения, передал ему. Он глянул и вернул мне. Я спрятал ее подальше. У нас – своя организация и свои методы борьбы со смывающимися гостями, – сказал он. – Все же гости иногда смываются из любого отеля. Нам не нужна ваша помощь. И нам не по вкусу пушки. Портье видел вашу. Любой мог заметить. У нас была попытка грабежа десять месяцев назад. Один из налетчиков умер. Я застрелил его.
– Я читал об этом в газете, – сказал я. – Я потом неделю не спал от страха.
– Вы читали об этом, а мы потеряли несколько тысяч долларов чистого дохода за неделю. Клиенты съезжали пачками. Понятно?
– Я нарочно дал портье заметить рукоятку. Я спрашивал о Митчелле весь день, и меня только отшивали. Если человек съехал, почему не сказать об этом? Никто не обязан сообщать мне, что он смылся, не заплатив.
– Никто и не говорит, что он смылся. Он заплатил полностью, мистер Марлоу. Что вас еще интересует?
– Меня интересует, почему его отъезд хранится в секрете.
Его лицо приняло презрительное выражение.
– И этого никто не говорит. Вы просто не слушаете внимательно. Я сказал, что он выехал из города по делам. Я сказал, что его счет был полностью оплачен, Я не сказал, сколько багажа он взял с собой. Я не сказал, что он съехал из отеля. Я не сказал, что он взял все, что у него было... Что вы, собственно, пытаетесь сделать из этого?
– Кто заплатил по его счету? Его лицо побагровело.
– Слушай, парень. Я тебе уже сказал, что он расплатился. Лично. Вчера вечером, полностью, за неделю вперед. Я проявил немало терпения. Сейчас твоя очередь. Куда ты метишь?
– Никуда. Вы меня убедили. Я просто недоумеваю, почему он заплатил за неделю вперед.
Явонен улыбнулся – слегка. По крайней мере сделал попытку.
– Смотри, Марлоу, я проработал пять лет в военной разведке. Я могу оценить человека. Например, того, о котором мы говорим. Он платит вперед, чтобы нам было приятнее. Это производит хорошее впечатление.
– Раньше он когда-либо платил вперед?
– К чертовой матери...
– Следите за собой, – пресек я его, – пожилой джентльмен с тросточкой интересуется нами.
Он посмотрел в дальний угол фойе, где в очень низком кресле с круглой спинкой сидел худой бледный старик. Его подбородок покоился на руках в перчатках, а руки в перчатках на рукоятке трости. Старик смотрел, не мигая, в нашу сторону.
– А, этот, – сказал Явонен. – Так далеко он не видит. Ему за восемьдесят.
Он встал и посмотрел на меня.
– Хорошо, – сказал он тихо, – вы частный детектив, у вас есть клиент и инструкции. Я стараюсь только заботиться, об интересах отеля. Оставьте пушку дома в следующий раз. Будут вопросы – обратитесь ко мне. Не приставайте к прислуге. Все равно дойдет до меня. Иначе пойдут слухи, а нам это ни к чему.
Местная полиция окажется не слишком дружелюбной, если я намекну, что вы нас беспокоите.
– Можно выпить в баре перед уходом?
– Держите пиджак застегнутым на все пуговицы.
– Пять лет в военной разведке – это ценный опыт, – сказал я, глядя на него с восхищением.
– Достаточно. – Он коротко кивнул и зашагал под арку, прямая спина, грудь вперед, плечи назад, подбородок убран – суровый, хорошо отлаженный человеческий механизм. Мастер своего дела. Он расколол меня вглухую, докопался до всего, что было написано на моей визитной карточке.
Тут я заметил, что старичок в низком кресле поднял руку в перчатке с рукояти трости и манит меня пальцем. Я вопрошающе ткнул себя пальцем в груды Он кивнул, и я подошел к нему.
Он был и впрямь стар, но совсем не дряхл. Его белые волосы были аккуратно расчесаны на пробор, нос у него был длинный, острый, изборожденный венами, его выцветшие голубые глаза смотрели ясно, но веки утомленно нависали над ними. В одном ухе торчала пуговка слухового аппарата. На руках были замшевые перчатки с отворотами, а над полированными черными туфлями – серые гамаши.