Выходит, упрекая других в «обращении», Эренбург должен был бы со временем отнести этот упрек и к самому себе. Нечто подобное приходилось выслушивать Илье Григорьевичу, да и теперь называют его имя среди литераторов, приспособившихся и укреплявших своими сочинениями тоталитарный режим. В самом кратком виде об этом можно сказать так. В двадцатые годы Эренбург сохранял внутреннюю независимость, не поступился в главном сатирическим направлением своего творчества. Русская проза кажется неполной без «Хулио Хуренито», «Жизни и гибели Николая Курбова», «Тринадцати трубок», «Рвача», «Бурной жизни Лазика Ройтшванеца» и других произведений. Перелом произошел на рубеже тридцатых. Для писателя-сатирика места в нашей стране не оставалось, а эмигрантом Эренбург быть не хотел. Как и Ахматова, как и Булгаков, как и Пастернак, он не видел себя вне России. И раньше враждебный буржуазному обществу, он во время экономического кризиса вновь столкнулся с отталкивающими сторонами хорошо знакомого ему мира. Все больше ощущалась в Европе угроза войны и фашизма.
В этих условиях Эренбург идет на сотрудничество с советской властью, предлагает лично Сталину (письмом к нему) помочь объединению западной интеллигенции в антифашистском фронте. Эта деятельность была ловко использована нашим диктатором для укрепления тоталитарного строя. Так что Эренбург (вместе с Р.Ролланом, Б.Шоу, А.Мальро, и — поначалу — А.Жидом) сыграл двойственную роль в развитии общественного сознания тех лет. Разоблачал фашизм и, одновременно, распространял иллюзии о так называемом социализме в СССР. Некоторое время эти иллюзии были сильны в интеллектуальных кругах Запада. Весь вопрос в том, был ли у Эренбурга и других антифашистов выбор. Или скажем так: можно ли перед угрозой одного тоталитарного режима поддерживать другой? Общепризнана роль Эренбурга-публициста в годы Великой Отечественной войны, победа в которой не только сокрушила гитлеровский фашизм, но и укрепила власть Сталина. В сложных обстоятельствах, будучи незащищенным от возможных репрессий и реальных проработок, Эренбург продолжал отстаивать общекультурные ценности. Он способствовал распространению среди граждан своей страны знаний о выдающихся поэтах и художниках России и Запада. Но сама фигура Эренбурга вызывала у современников, да и сейчас вызывает неоднозначные оценки. Приведу слова Д.С.Лихачева: «Об Илье Эренбурге можно было бы сказать, что он „служил в семи ордах при семи королях“. В наше время это было уже своего рода заслугой, ибо, служа, он исправлял и смягчал, но себя, конечно, портил».
Представленные читателям с большим запозданием давние статьи открыли нового Эренбурга, писателя, чьи отклики на бурные события роковых для России дней сохранили в конце века не только исторический интерес.
