Главный дипломат слегка припозднился, и в малом конференц-зале уже сидели два других члена Кабинета: действительный тайный советник князь Черкасский и кабинет-министр граф Ягужинский. Это был весь состав кабинета, и три их одновременные подписи по силе равнялись царской. Заседание пока не начинали, да и было оно вроде как предварительное, поскольку глава дипломатического ведомства привык приступать ко всякому с осторожностью, исподволь.
Собравшиеся понимали, сейчас Остерман хочет келейно, без огласки, обсудить все возможности, однако было заметно, что он ждёт ещё кого-то. Однако ждать долго не пришлось. Почти сразу вслед за Остерманом появился граф Карл Левенвольде-старший. Сей муж был близок к государыне почти так же, как Бирон и, хотя не занимал никаких должностей, был в столь великой силе, что никакое дело не происходило и не обсуждалось без его ведома.
Коротко поприветствовав министров, Левенвольде-старший опустился в кресло и напрямую спросил Остермана:
– Скажи, граф, про дела, которые в Польше, знаю, про самовольство хана крымского тоже, а что султан?
– Ну, тут… – Остерман сделал довольно долгую паузу и, по обыкновению, начал издалека: – Полагаю, тебе хорошо известно, что стараниями французов теперь в Турции властвуют иные персоны…
– Потому и спрашиваю, – бесцеремонно оборвал его граф.
Остерман было недовольно поморщился, однако потом, сделав вид, что всё нормально, ответил:
– Прежние разы нам договариваться получалось, а теперь я просил великого визиря выслать уполномоченных, но их не прислали…
– Так, значит… – не договорив до конца, подытожил Левенвольде.
– Оно и значит, – сокрушённо вздохнул Остерман.
– Да чего тут ходить вокруг да около? – не выдержал князь Черкасский. – Всем ясно: война с турками – дело решённое.
Остерман, как вершитель дел внешних, недовольно сморщился, покосился на министра, но, ничего ему не сказав, обратился к Ягужинскому:
– Нам знать надобно, какие войска у нас есть.
– И как запасы доставлять будем, поскольку выяснилось: то, что было вывезено ранее в Воронеж и иные места, непригодно, – снова вмешался Черкасский.
– То не совсем так, – возразил ему Ягужинский. – И провиант не весь испортился, и оружие частично годно, а вот строительный материал, и особливо заготовленные ещё тогда доски, в полном порядке.
– Доски! – Князь сердито фыркнул. – Я не про них.
– А я про них, – нахмурился Ягужинский. – Дощаники сделаем и водой всё доставим.
– Да будет вам, сейчас не время, – остановил начинающуюся перепалку Остерман и попросил Черкасского. – Ты лучше скажи, князь, сколько и какого пригодного к делу войска у нас по-настоящему есть.
– Сколько?.. – Черкасский немного подумал и обстоятельно начал перечислять. – По первости, гвардия…
– Гвардию не считай, – решительно запротестовал Остерман. – Ей при государыне быть положено, так что она тут останется.
– Куда скажут, туда и пойдёт, – рассердился князь. – Мне тут что, диспозицией заниматься или про наличные силы говорить?
– Ну, полно тебе, князь, полно, конечно, кому диспозицию писать, найдётся, – примиряюще замахал руками Остерман.
Князь Черкасский нахмурился, какое-то время сердито посопел, но потом взял себя в руки и продолжил:
– Окромя гвардии имеем пехоту, драгун и артиллерию, полевую осадную и крепостную. Пушки 3-, 6-, 8-, 12-фунтовые и пудовые да полупудовые гаубицы. Ещё есть гусары, казаки и отряды калмыков.
– Я про тех, кто к делу пригоден, – напомнил Остерман.
– Главная сила: 50 полков пехоты, – обстоятельно взялся объяснять князь. – Гарнизонного войска 49 полков, оттуда часть взять можно. Казаков донских реестровых 15 тысяч и малороссийских почти 50.
– К казакам малороссийским с большим подозрением след относиться, – негромко заметил Ягужинский и пояснил: – Гетмана там нет больше, заместо него правление гетманского уряда, отчего старшина казацкая недовольна и казаков простых мутит. Опять же старшина казацкая – всё равно что польская шляхта, зело спесива.
– В противу им ландмилиция из малороссийских однодворцев выше всяких похвал, – возразил ему князь и в подтверждение своих слов добавил: – Государыня наша свой Измайловский полк и вовсе из ландмилиции набрать повелела.