Выслушав конфидиента, Левенвольде кивнул.
– Ладно, иди, подождёшь меня там.
Ласси же, проводив шляхтича взглядом, поинтересовался:
– Он что, не бедный?
– Да где там… – махнул рукой Левенвольде. – Один гонор шляхетский. Правда, сейчас у меня на пару злотых расстарался.
– Я вот что подумал… – Ласси выдержал довольно долгую паузу. – Может, те посольские деньги на таких, как шляхтич этот, стоит тратить?
– Сие заманчиво, но, увы, невозможно. Практичнее иметь дело с влиятельными особами, – возразил Левенвольде.
– Оно так, – вздохнув, согласился Ласси и поинтересовался: – Ведомо ли, кто со Станиславом в Данциге засел?
– Ясное дело, ведомо. Теперь главными там примас и французский посланник, – ответил Левенвольде.
– Значит, с французами дело иметь придётся, – заключил Ласси, и Левенвольде понял: план действий у генерала уже есть…
Русский посланник Левенвольде-младший не ошибся: генерал Ласси уже получил предписание петербургского двора, собрав сколько можно войска, идти к Данцигу, чтобы заставить Станислава выйти из города или совсем покинуть страну. В Польше к тому времени находилось до пятидесяти тысяч русского войска, но под началом Ласси оказалось немногим более двенадцати тысяч, поскольку стоявшие в разных местах отряды были нужны для обуздания края, а не менее двух полков следовало оставить в Варшаве. Вот с этими небольшими силами Ласси и выступил, устроив по пути в признавшем короля Августа городе Торн промежуточный магазин, а придя в окрестности Данцига, сделал свою главную квартиру в местечке Пруст.
На следующий день к городским воротам прискакали несколько всадников, один из них вскинул трубу, и над городом полетел сигнал, оповещавший о прибытии переговорщиков. Какое-то время ворота оставались закрытыми, но потом тяжёлая створка несколько приоткрылась, и начальник стражи, явно делая вид, что не понимает, кто перед ним, спросил:
– Вы кто?
– К вельможному панству от генерала Ласси… – начал было выехавший вперёд офицер, но начальник стражи слушать больше не стал, а только кинув:
– Сейчас доложу, – поспешно спрятался, снова прикрыв створку.
Надо полагать, трубный сигнал всполошил жителей, и к тому моменту, как створка снова открылась, на стенах виднелось уже много народу. На этот раз из ворот в сопровождении стражи вышел генерал и сухо представился:
– Я комендант Данцига, слушаю.
Преисполненный важности посланец Ласси, видимо, не ожидал такой встречи и заговорил весьма резко:
– Генерал Ласси настоятельно предлагает жителям отстать от Станислава, впустить русский гарнизон в город и присягнуть королю Августу. В противном случае вас ждут дурные последствия.
– Передайте своему генералу, что наш король – это Станислав Лещинский, – громко, так, чтоб это было слышно на стенах, весьма заносчиво объявил комендант и, не желая далее говорить, ушёл.
Выслушав столь категоричный ответ, посланец Ласси молча завернул коня и преследуемый громкими криками обывателей:
– Не пазвалям!.. Нех жие круль!.. – зарысил в ставку.
Получив такой довольно грубый отказ, генерал Ласси задумался. Его корпус, разделённый на пять отрядов, занимал селения Санкт-Альбрехт, Олива и Лингфурт, что позволяло не допускать подвоз провизии к городу. Но речной рукав Мёртвая Висла давал возможность получать помощь с моря, и, значит, требовалось, заручившись поддержкой флота, блокировать порт.
Неожиданное появление адъютанта заставило Ласси отвлечься.
– Там нужный хлопец из города, пришёл к вашей милости, – многозначительно стишив голос, сообщил адъютант.
Ласси кивнул, и адъютант впустил «хлопца» в домотканой свитке, который, держа в руке мужицкий колпак, сразу изложил суть:
– Имею честь сообщить вашей милости, что в городе наличествует гарнизона пять полков, а это более чем двадцать тысяч. Купно с ними ещё там есть тысяч восемь милиционных, две тысячи польских гвардейцев, одна тысяча личного полка французского посла Монти и вдобавок шведские добровольцы, которых всего человек двести, – единым духом выпалил «хлопец» и замолчал.
То, что в округе есть большие отряды сторонников Лещинского, Ласси уже знал, а после слов «хлопца» генералу стало ясно: дело пахнет «малой войной». К тому же внушало большое опасение распределение сил. Конечно, разделение корпуса и занятие отдельными отрядами путей подвоза сильно затрудняло снабжение города, но, с другой стороны, как выяснилось, сторонников Станислава в поле было до пятидесяти тысяч и, значит, они имели возможность, напав всеми силами, разгромить каждый отряд поочерёдно, что вообще-то грозило полной катастрофой.