Центр Дакара мы ежедневно созерцали с борта «Успенского», и нам казалось, что мы хорошо представляем его себе. Но это было не совсем так. То, что мы увидели, превзошло наши ожидания. Широкие улицы и бульвары утопали в зелени; не чувствовалось ни тропической жары, ни суеты густонаселенного города; сверкали роскошными витринами магазины. В центре французов было гораздо больше, чем африканцев. Мужчины были одеты так же, как на окраинах, женщины, необычайно стройные и изящные, носили недорогие, но очень красивые ситцевые платья с широкими короткими юбками. Было много хорошо одетых детей.
Нас поразила умная, рациональная архитектура центра Дакара. Он застроен громадными белокаменными зданиями, легко поднимающимися в небо. Архитектура их простая и изящная, ничего лишнего, все приспособлено к тому, чтобы радовать человеческий глаз и делать удобной жизнь. Несмотря на свои 10–15 этажей, здания казались воздушными. Некоторые из них были построены в виде гигантских террас. Каждый этаж окаймляла просторная веранда. Она дает в любое время дня тень и защищает окна дома от солнца.
Пора было возвращаться на судно. Теперь наша дорога шла в обратном направлении. Недалеко от порта мы, разгоряченные жарой и быстрой ходьбой, остановились отдохнуть в тени большого дерева. Мимо проходил высокий старик африканец. Трудно сказать, сколько ему было лет (ведь в Африке люди рано старятся), но, на мой взгляд, ему можно было дать не меньше шестидесяти. Старик опирался на палку. У него было умное спокойное лицо и очень добрые глаза. Поравнявшись с нами, он усмехнулся доброй усмешкой и произнес какую-то длинную фразу по-французски. Возможно, он сочувствовал нашей усталости, возможно, говорил о том, что трудно без привычки переносить тропическую жару. Мы не поняли из его речи ни слова. Но я вдруг вспомнил добрых, мужественных людей из «Хижины дяди Тома». С самого детства эта книга пробуждает в нас симпатию к многострадальным, но не сломленным веками угнетения и рабства негритянским народам. Она учит нас ненавидеть человеческую несправедливость и бороться за то, чтобы все люди на земле стали братьями. Как я жалел в этот момент, что не могу говорить по-французски! Хотелось сказать старому африканцу много хороших слов.
Обессиленные, доплелись мы до судна. Но холодный душ, полчаса отдыха в каюте, и мы снова на палубе.
Невдалеке от «Успенского» стоит громадный итальянский транспорт. Немного дальше — либерийский танкер новейшей постройки. Откуда такая маленькая, слабо развитая страна, как Либерия, имеет большие современные корабли? Наше удивление возросло еще больше, когда мы увидели, что матросы на либерийском танкере— белые. Один из наших штурманов рассказал нам, что торговый флот Либерии насчитывает громадное число крупнотоннажных морских судов. Либерия по тоннажу своих кораблей занимает одно из первых мест в мире, но ей они фактически не принадлежат. Это корабли американской постройки с командами, составленными из белых, преимущественно американцев. Являются они собственностью североамериканских компаний, но на суда, плавающие под либерийским флагом, не распространяется законодательство Соединенных Штатов. В Либерии существуют очень низкие налоги на суда. Между прочим, такое же положение имеет место и в Панаме. Из-за этого тоннаж «панамского» флота тоже чрезвычайно велик. Кроме того, владельцы компаний, которым принадлежат суда, стараются извлечь выгоду из этого в борьбе с профсоюзами моряков.
На ярко освещенной кормовой палубе «Успенского» африканцев теперь было гораздо больше, чем днем. Рабочий день кончился, и они пришли в гости к нашим морякам. Их трогало сердечное отношение, которое проявляла к ним наша команда. Мы обратили внимание на то, что на соседних кораблях — английском, итальянском, французском — не было видно ни одного африканца. Там, вероятно, их встречали не так, как у нас. Среди пришедших в гости обращал на себя внимание молодой человек, аккуратно одетый и подтянутый. У него на рубашке было прикреплено несколько десятков красочных значков. Оказывается, он побывал на Московском Всемирном фестивале молодежи.
Кто-то из наших ребят принес баян. Начался стихийный концерт. Моряки «Успенского» исполняли советские песни, африканцы старались подпевать. Потом они пели свои песни. Затем начались танцы. Веселье продолжалось до полуночи.
Сломленные усталостью, мы побрели в каюту. Сквозь сон было слышно, как «Успенский» отдавал швартовы. Часа в три ночи корабль вышел из порта. Прощай, Дакар! Не знаю, придется ли побывать здесь когда-нибудь снова, но он запомнится навсегда. В нашей памяти сохранятся самые лучшие воспоминания о жителях города — африканцах и французах. Мы в восторге от архитектуры его центра, но мы никогда не забудем той грязи и нищеты, которую видели на его окраинах. И мы желаем всем сердцем, чтобы безобразные язвы на теле Дакара поскорее исчезли. Тогда он станет одним из прекраснейших городов на свете.
28 августа. Сегодня все наши мысли связаны с прошедшим днем. Дакар по-прежнему лежит в двенадцати милях на север. Но сейчас, глядя на его белокаменные строения, мы видим город совсем не таким, каким он представлялся нам раньше. Дакар стал понятнее и ближе каждому из нас.
Во время плавания я прочел много книг об Африке, которые нашел на «Успенском». Большое впечатление оставили описания ее тропических лесов и саванн, высоких гор и полноводных рек, крупных городов и маленьких селений. Много я знал из книг и о людях, живущих на африканской земле. Но мне стало ясно, что только при непосредственном общении можно узнать жизнь народа. Никакие книги не заменят живого контакта с людьми. Чтобы знать, нужно не только читать, но и видеть…
Новый, последакарский этап нашей жизни начался с проливного дождя. Слушая его барабанную дробь о стену лаборатории, мы радовались, что вчера погода была ясной. После того как дождь прекратился, стало довольно душно.
Наступил чудесный тихий вечер. Океан спокойно дышал. Мерно вздымалась его могучая грудь. В этом спокойном дыхании чувствовалась сдержанная сила. Несмотря на разлитое в природе спокойствие, стихия в любую минуту могла показать себя. Французы говорят, что море можно любить, но ему нельзя доверять. Мы восхищались океаном, но понимали, что он может внезапно грозно нахмуриться. Поэтому на корабле всегда все было в полной готовности к встрече с разбушевавшейся стихией. Вахтенные зорко наблюдали за всем, что творилось вокруг. Несколько раз в день радисты принимали прогноз погоды. Но пока океан был к нам исключительно милостив.
Вскоре после захода солнца тучи затянули все небо. Наступила черная ночь. Ни одна звезда не проглядывала сквозь плотную пелену облаков. Мы отправились в каюту. Здесь нас ожидали тропические фрукты — бананы, ананасы, кокосы, которыми «Успенский» запасся в Дакаре.
29 августа. Сегодня опять спокойно. С утра солнечно, а затем небо затягивают тучи и идет дождь. Нас он задевает чуть-чуть, зато в милях в двух от «Успенского» низвергаются настоящие водопады. Ливень, видимо, не смущает африканцев, которые на своих пирогах ловят рыбу милях в десяти от берега.
Сардина ловится более или менее сносно. Видно, рыба сжалилась над нами и не хочет, чтобы мы шли из района Дакара куда-то на юг, Что ж, это теперь в наших интересах. Раньше вернемся домой. Сейчас о доме думаем гораздо больше, чем о Гвинейском заливе.
На закате солнце пробивается сквозь тучи. Сочетание черных туч и темно-красного солнца очень эффектно. Кажется, будто перед нами гигантская жаровня, на которой лежат раскаленные угли. После заката на небе полыхают зарницы. В перерывах между вспышками наступает кромешная тьма. Но через мгновение становится светло, как днем, и прекрасно можно различить контуры белых облаков (такими они кажутся во время вспышек). Все вокруг озаряется голубовато-синим сиянием. Грома не слышно. Видимо, грозовые разряды очень далеко. Снова пошел дождь. Он усиливается с каждой минутой. Сидя в лаборатории, мы слышим, как на воде жалобно кричат какие-то птицы. Им, наверное, сейчас очень неуютно во тьме.