Не раз Ник готов был потрать все до единого цента на благотворительность, отдать все капиталы в организацию, кормящую детей в странах третьего мира, или оплатить вакцинацию какого-нибудь очага заражения. Но Ник слишком часто бывал в тех странах и видел, как деньги фондов оседают в карманах людей, которые должны кормить и вакцинировать. Деньги висели камнем на его шее и вполне могли утянуть на дно.
Николас привык помногу ходить, мог покрыть приличную дистанцию и не устать. Но к тому моменту как он дошел до знакомого района, он сбил ноги о бетонное покрытие дороги.
Ник свернул к кладбищу, где спасительная зелень была гуще. Даже ночью весна давала о себе знать запахом набухших почек и выползшими из земли побегами. Признаки возрождения природы навели его на мысли о Фил. Ландшафтный дизайнер. Он даже мог представить ее за работой, это сочетание нежности и тяжелого труда во благо сада.
С ее характером ей было бы тяжко в юриспруденции.
Окажись Фил сейчас рядом, она бы отвлекла его рассказом об окружающих его деревьях и цветах. Когда что цветет и насколько все это вырастет за лето. Фил всегда могла заразить его своей страстью и увлеченностью. Она всегда могла заставить его улыбнуться. Даже сейчас, думая о ней посреди ночи, Ник улыбался.
Николас устроился на холодной плите и посмотрел на луну. Все-таки он несправедлив к себе. Кое-что из содеянного им дало благие всходы. Например, Фил сказала, что это он повлиял на ее решение жить своим умом. Правда, сам Ник не помнил, чтобы говорил такое, но это уже не важно. Ему нравилось считать себя катализатором, который направил человека, что, в свою очередь, принесло положительные результаты.
Луна вырвалась из-за горизонта и залила серебристым светом Бостон. Николас не был заядлым курильщиком, но любил выкурить сигаретку, если был подходящий момент. Жаль, что сейчас не было сигареты и он не мог наблюдать, как тлеет она во тьме, не мог пускать в небо ароматные кольца дыма… Это Люсия научила его пускать дым кольцами. Для нее это был целый ритуал. Но сигарет у Ника не было, и едва ли он найдет хоть одну здесь. Но он обойдется и без них, как часто обходился без многих ненужных вещей.
Последнюю затяжку Ник сделал в Чили, в национальном парке, который не имел границ. Он отдыхал в кемпинге, куда добирались разношерстной компанией в древнем голубом мини-вэне. Парк разбивала гравийная дорога, по которой никто не ездил, судя по тому, что за несколько часов поездки они не встретили ни машин, ни людей.
Опустились сумерки, когда движок их машины перегрелся. Водитель, из местных, вышел и открыл капот, чтобы посмотреть, что случилось. Забавная черта южноамериканцев – они убеждены, что двигатель оживет, если просто смотреть на него. Более того, чем больше людей смотрит, тем лучше. Нику доводилось видеть в Андах пассажиров, столпившихся вокруг открытого капота и молча изучающих двигатель.
В тот вечер Ник присоединился к водителю, и они обменялись мрачными прогнозами на испанском, затем вылез их кок и предложил закурить. Так они и стояли втроем под великолепной россыпью звезд, коллективным бессознательным пытаясь завести мотор.
Не получилось, но разочарования не было ни у кого. Докурив и тщательно затоптав бычки, они достали сумку с инструментами и принялись за работу. Луна светила так ярко, что все было видно и без фонаря.
Эта луна в отличие от той, чилийской, боролась с электрическим светом мегаполиса, но все же заливала серебром землю. Даже звезды казались здесь тусклыми. Но одна звезда подмигивала Нику, словно велела встряхнуться. Это снова натолкнуло его на мысли о женщине с каштановыми волосами. Она всегда легко делилась своими мыслями.
Фил всегда была для него запретным плодом, потому что, во-первых, была другом, а во-вторых, ей нравился его брат. Хотя Шон не отвечал ей взаимностью. Утешать Фил, когда Шон плохо обращался с ней, было одной из обязанностей старшего братца.
Или нет?
А она промолчала, когда Ник солгал, чтобы защитить Шона, – промолчала ради того, чтобы спасти мальчишку.
Или не из-за этого?
Но если все не так, как он думает, то почему она никогда ничего не говорила ему? Он даже подозревал, что Шон будет пользоваться привязанностью Фил в своих целях, и в итоге все обернется против нее. Он был почти уверен, что Фил либо останется с Шоном и будет страдать, либо он бросит ее, и она все равно будет страдать. Но похоже, она выкинула Шона из головы.
Или она лишь бравирует перед ним?
Ник не знал истины, и это выводило его из себя. Но сейчас, даже в преддверии конфронтации с братом, даже подозревая Фил в связи с Шоном, его все равно тянуло к ней.
Фил всегда так действовала на него. Наверное, дело было в том, как она слушала его, как не боялась высказать свое мнение, в том, как ему было легко с ней. Николас думал, что причиной тому их дружба. Баланс, установленный методом проб и ошибок, баланс между подростками разного пола.
Но если Фил мечтала о его брате, то почему она целовалась с ним так, будто готова была съесть живым? Она была самым искренним человеком из всех, кого знал Ник, и ее страсть не могла быть игрой.
Но что, если она принялась за другого брата, поскольку Шон просто не пришел? Эта предательская мысль закралась к Нику в голову сразу после поцелуя. Ему не раз приходилось отвечать за брата. Когда он подумал, что ему снова придется разбираться за Шона, на этот раз из-за Фил, он чуть не сбежал.
Они с братом были настолько похожи, что люди часто путали их. Но вот в повадках они были как день и ночь. Однако мало кто знал Салливанов достаточно близко, чтобы понять это. И то и другое им не раз пригодилось.
По крайней мере Шону.
Но сейчас Ник не намерен был выдавать себя за Шона. По крайней мере если ему предстоит снова целоваться с Фил, то он отчетливо даст ей понять, с каким из братьев она имеет дело.
Ник распрощался с мыслью о сигарете и решил перейти от раздумий к делу.
Адрес в Норт-Энде он нашел без проблем, хотя в окнах не горел свет, когда он приехал туда. Улица располагалась достаточно близко к Хановер-стрит, а потому была достаточно загружена транспортом, что Ника вполне устраивало.
Если верить адресной книге, Шон жил во второй квартире, а прогуливаясь по тротуару, Ник успел заметить таблички с фамилиями рядом с кнопками звонков. Три кнопки, три этажа, фамилия «Салливан» под второй кнопкой. Тут все ясно. В здании напротив Ник нашел нишу, закрытую от взгляда мусорными баками, затаился там и стал ждать.
Терпение было вознаграждено где-то после трех. Парочка сначала не привлекла его внимание, пока мужчина не повысил голос. Ника вывели из себя невоспитанность пьяного парня и пренебрежительное отношение к даме.
Николас молча выпрямился, глядя, как брат подталкивает девушку к двери, и с некоторым удовольствием отметил, что они с братом уже не так похожи внешне.
Вскоре на втором этаже зажегся свет. Невысокая темноволосая девушка поспешила к окнам и принялась закрывать занавески. Шон неспешно снял плащ, и Ник знал, что ничего хорошего ждать не стоит. Шон не сводил взгляда с женщины.
Она не успела опустить последнюю занавеску. Ник поморщился, когда его брат ударил ее в плечо. Крепко ударил. Женщина вскрикнула, а Шон закричал ей что-то в лицо. Он задернул занавеску и снова повернулся к ней. Нику были видны лишь их силуэты.
У соседей выключился свет, словно они сознательно не желали ни во что вмешиваться.
Ник решил иначе. Пора его брату понять, что за сбои поступки нужно расплачиваться.
Он подошел к телефонной будке и набрал номер полиции. Он сообщил о домашней ссоре, описал, что он видел своими глазами, а также дал адрес Шона и его имя. Когда диспетчер спросил, кто звонит, Ник повесил трубку.
Он дождался прибытия патрульной машины, прогуливаясь неподалеку. Ему не терпелось вмешаться самому, но в ушах звенели слова Фил о его безрассудстве.