Неверующая баба Катя вспомнила о Боге и принялась взывать ко всем известным ей святым. И, видимо, была услышана, потому что вскоре из детской донёсся оглушительный рёв. Она опрометью бросилась на этот сигнал бедствия и обнаружила свою бесценную внучку, сидящую на полу и старательно размазывающую слёзы по щекам.
Как выяснилось позже, ты так же, как она, долго и безуспешно пыталась отыскать свою неожиданно и неизвестно куда пропавшую бабу Катю.
Эта почти детективная история оказалась со счастливым концом. Вот только кукла Василиса, которую ты в тот злополучный вечер заботливо уложила спать в свою кроватку, таинственным образом исчезла и с тех пор не объявлялась.
Мама допила остатки чая, разбавленного коньяком, и на этом вечер воспоминаний закончился, тем более что с работы вернулся Игорёша. Его так увлекла моя безумная идея проконсультироваться у психиатра, что он сразу же приступил к её воплощению в жизнь, закрывшись с телефоном у нас в спальне. По отдельным репликам, доносившимся оттуда, я догадалась, что завтра нас ожидает день неожиданных признаний и пугающих откровений.
Моя интуиция и на этот раз меня не подвела. Уже по тому, какую бурную деятельность по выбору галстука мой муж развил с самого утра, мне стало понятно, что он собирается отнюдь не на работу.
–– У меня сложилось впечатление, что твой психиатр носит туфли на шпильках и делает маникюр, – скромно заключила я, наблюдая, с какой нездоровой внимательностью Игорёша изучает своё отражение в зеркале.
–– Такой информацией я на данный момент не располагаю, но мне доподлинно известно, что нашего психиатра зовут Архип Осипович. Это для доверительного общения. А для официальных контактов – профессор Авросимов.
Этим признанием мой муж совершенно меня обезоружил, и я приготовилась всецело вручить себя упомянутому им светилу в области психиатрии.
Профессор почти оправдал мои ожидания, оказавшись авантажным мужчиной внушительных размеров с пышной шевелюрой седых кудрей и хитрющими серо-голубыми глазами навыкате, которые он старательно таращил на нас с Игорёшей, после того как широким жестом указал нам на гигантские кресла с мягкой зелёной обивкой, стоящие в центре овального кабинета. Сам он расположился на тонконогом аскетическом стуле с прямой плоской спинкой.
–– Нуте-с, нуте-с, – начал он, сложив крупные красивые руки на животе, выпирающем из-под снежно-белого халата. – Кто из вас двоих станет предметом нашей интимной беседы?
–– Профессор… – первым взял слово Игорёша, но не успел закончить свою мысль.
–– Архип Осипович, – мягко исправил его Авросимов. – Прошу обращаться ко мне по имени-отчеству.
–– Архип Осипович, – сделал вторую попытку Игорёша, – Мы оба хотели бы у вас проконсультироваться. Нам рекомендовали вас как знающего…
–– Обойдёмся без преждевременных дифирамбов, – вновь перебил его профессор. – В наших обоюдных интересах, не отвлекаясь ни на что постороннее, вплотную приблизиться к цели вашего визита.
–– Не могли бы вы проверить… – отважно последовав совету профессора, Игорёша тут же смущённо замялся, – наше… душевное здоровье. Освидетельствовать, так сказать…
Профессор высоко вскинул кустистые брови:
–– Смею вас заверить, – синхронно с бровями он поднял вверх свой указующий перст, не дав Игорёше домямлить свою комканую речь до конца, – что ваша душа, равно как и души всех остальных гомо сапиенсов, изначально непорочна и неизменно здорова и посему не нуждается ни в каком освидетельствовании со стороны служителей медицины. Более того: душа находится на попечении совсем иного ведомства. Другое дело – ум, рассудок, интеллект. Как раз в нём по разным причинам и могут возникать всевозможные расстройства различной степени тяжести. – Профессор сменил деловитый тон на участливый: – Вы подозреваете, что с вами произошло нечто подобное?
–– Вам удалось достаточно точно выразить мою мысль, – подтвердил Игорёша, не отважившись спорить с медицинским авторитетом.
–– Позвольте спросить, что послужило причиной ваших подозрений? – благосклонно кивнул профессор, одобрительной полуулыбкой приглашая собеседника к откровенности.