Игорёша мигом превратился в сплошную улыбку Чеширского Кота:
–– У вас просто великолепное обслуживание. Скажите, а вы здесь давно работаете?
–– Ну не так чтобы очень, – смущённым баском хихикнула официантка. – Четвёртый год.
–– Интересно, а как всё здесь выглядело лет тридцать назад? – продолжал допытываться Игорёша.
–– Ну, я тогда ещё ползунки носила, – залилась краской официантка, разом скостившая себе не меньше полутора десятка лет.
–– Историей интересуетесь? – неожиданно вмешался в разговор мужчина с потрёпанным блокнотом и намечающейся лысиной.
–– А вы чего хулиганите, гражданин? Мешаете людям культурно время проводить! – вступилась за нас официантка, враз утратившая свою дружелюбность.
–– Как вы могли такое подумать? Я исключительно с благими намерениями. С целью посодействовать и принять участие… – начал витиевато оправдываться мужчина, производя беспорядочные движения рукой, держащей карандаш.
–– Всё в порядке, – остановил его Игорёша. – Если желаете, можете присесть за наш столик.
Официантка, не ожидавшая такого поворота событий, с недовольной миной ретировалась в сторону кухни, царственно унося свою «бабетту». А мужчина, спешно приняв приглашение Игорёши, благополучно перекочевал за наш столик.
И сразу же принялся налаживать отношения:
–– Разрешите представиться – Игнатий Никифорович Самарин. Драматург.
Игорёша явно не горел желанием проходить через ответную церемонию представления, но этого и не потребовалось. Игнатию Никифоровичу так не терпелось выговориться самому, что он продолжил свою речь почти без паузы.
–– Приятно встретить интеллигентных собратьев по планете, способных глубоко мыслить и тонко чувствовать, – почти патетически произнёс он, заботливо перенеся на наш столик графинчик со стопкой и тарелку с недоеденным огурцом.
Не слишком рассчитывая на Игорёшу, я собиралась сделать ему ответный комплимент, но мой муж оказался более проворным.
–– А почему вы решили, что мы те, за кого вы нас приняли? – с наигранным простодушием спросил он.
И Самарин, как глупая барабулька, мгновенно попался на крючок Игорёшиного лицедейства.
–– Я же писатель, знаток душ человеческих, – самодовольно улыбнулся он.
–– И что же, вам никогда не доводилось ошибаться?
–– Я не всегда имел возможность проверить свои версии.
–– А хотели бы рискнуть?
–– Теперь у меня просто нет другого выхода, – расцвёл Самарин.
–– И кто же я, по-вашему, в таком случае? – сощурился Игорёша.
–– Определенно учёный. Профессор. Работаете в каком-нибудь НИИ, – уверенно отчеканил ушлый знаток душ. – Ну что, угадал?
–– Почти, – увильнул от прямого ответа Игорёша, не ожидавший такой прозорливости от подобного персонажа. – А почему вы решили, что я профессор?
–– А кем же вы ещё можете быть? – пожал плечами Самарин. – Посмотрите на себя в зеркало – типичный профессор. Всё в вашем облике соответствует этому образу.
Игорёшу такое объяснение почему-то страшно задело.
–– Допустим, – нахмурился он. – А что вы скажете о моей спутнице?
Радости у Самарина только прибавилось:
–– Спутнице жизни, – с нажимом произнёс он последнее слово, чинно кивнув мне лысеющей головой. – С женщинами всё намного сложнее. Все они в той или иной степени владеют основами магии и способны менять свой образ до неузнаваемости, прибегая к всевозможным ухищрениям…
–– Выходит, знание женской природы вам недоступно? – злорадно усмехнулся Игорёша.
–– Я попробую убедить вас в обратном, – продолжал вовсю источать радость улыбающийся Самарин. – С недавних пор ваша супруга перестала ходить на службу, но, однако, ей удалось реализовать себя в чём-то, что имеет отношение к творчеству. Её сложно отнести к разряду обычных домохозяек.
На этот раз слово было за мной, и я не замедлила этим воспользоваться:
–– Всё верно. Жаль, что вы не можете объяснить, как это у вас получается.
Самарин наморщил лоб и почесал карандашом за ухом:
–– Это сродни умению различать цвета: сформулировать, как это происходит, весьма проблематично.
–– Ну вы же писатель, – подбодрил его Игорёша, скрыв за фальшивой улыбкой неудержимо выпирающий из него сарказм.
–– Но я пока не публикуюсь, – чистосердечно признался Самарин.
–– Разве это что-то меняет? – продолжал свой психологический прессинг Игорёша.
Самарин на секунду задумался:
–– Это как посмотреть… Будь я публикующимся писателем, я бы выглядел совершенно по-другому. И вёл бы себя иначе. Возможно, наши пути вообще никогда бы не пересеклись.