Незаметно для самого себя молодой красивый украинец приспособился к испанской жизни и пустил корни в здешней почве. Он женился на испанке, у него родилась дочь, появился семейный очаг. Однако испанского гражданства Павел не принял, все годы вынужденной эмиграции его не покидала мечта о возвращении на Родину.
Когда началась национально-революционная война, Науменко записался в добровольцы. Учитывая его знание французского, испанского, каталонского и русского языков, командование назначило Павла переводчиком к военным советникам из СССР. Долгие месяцы работая со мной, он отнюдь не ограничивался переводческими функциями, а стал моим подлинным боевым помощником.
Павел Науменко бесстрашно пробирался в тылы франкистских войск, совершал налеты и диверсии, выполнял иные ответственные задания командования. Мне он полюбился за храбрость и прямоту, за неутомимость и сообразительность. Нам вдвоем много чего довелось испытать, не раз мы попадали в серьезные переделки. Однажды фашистские самолеты ожесточенно бомбили район Барбастро. Нас обоих завалило землей. Оглушенные, мы потеряли сознание. Я первым пришел в себя, собрался с силами и стал откапывать Павла, засыпанного песком и мелким камнем. Затем вытащил друга из опасной зоны. Он очнулся, открыл глаза, все понял и запекшимися губами прошептал:
- Спасибо, брат!
В боях и операциях мы всегда находились рядом, а в часы передышек Павел Иванович рассказывал мне о жизни испанцев, помогал разбираться в их характерах, настроениях, привычках. Я доверял его суждениям о тех или иных бойцах и командирах. Павел много и очень упорно тренировал меня в разговорной речи, чтобы я поскорее овладел испанским языком. Частенько он высказывал свое заветное желание - вернуться в Советский Союз и говорил об этом так проникновенно, что его слова крепко запали мне в душу.
Побеждая трудности
Фашистская интервенция.- Да, нелегка военная наука...- История одной диверсии.- Коммунисты сплачивают народ
Несколько освоившись на новом месте, я понял все величие духа защитников Испанской республики. Они вели борьбу в кольце тяжело преодолимых сложностей как внешних, международных, так и внутренних, проистекающих из особенностей политической и социальной структуры общества, национальных традиций, психологии, уклада жизни.
Мировая реакция бросила против свободолюбивого народа все свои самые зловещие силы. Фашистские государства развязали против республиканцев неприкрытую интервенцию, остальные крупнейшие капиталистические державы Соединенные Штаты Америки, Англия и Франция проводили так называемую политику невмешательства, которая на деле означала прямое пособничество лагерю фалангистских мятежников.
Ударные силы мятежников составляли марокканские войска и части иностранного легиона. Перебросить их из Африки на Европейский континент было невозможно, так как военно-морской флот Испании остался на стороне законного правительства. И опять же Германия и Италия пришли на помощь - направили в Испанское Марокко армады транспортных самолетов, которые и перевезли франкистов на юг страны.
Все эти войска были оснащены новейшими тяжелыми и легкими танками, артиллерией, пулеметами, самолетами - истребителями и бомбардировщиками. Фашистские и "нейтральные" государства снабжали фалангистов горючим для танков, а также направили к пиренейским берегам свои военные корабли. Маскировка всесторонней помощи мятежникам со стороны империалистических государств внешне иногда выглядела наивно и даже курьезно.
Гитлеровская Германия, например, посылала в Испанию в коробках с невинными наклейками "шведские примусы" новейшие прицелы для бомбометания производства заводов фирмы Цейса.
Гитлер, отправивший на помощь Франко своих головорезов, в том числе и отличившийся исключительными зверствами легион "Кондор", не скрывал своих намерений потренировать немецкие войска на таком удобном полигоне, как фронты испанской войны. 25 тысяч солдат и офицеров всех родов войск фашистского рейха за активное участие в войне против Испанской республики были награждены особой медалью трех степеней - золотой, серебряной и бронзовой. Если к этому числу прибавить огромное количество ненагражденных, то получится весьма солидная цифра. Не менее 150 тысяч интервентов предоставил генералу Франко Муссолини.
К невероятным трудностям международного характера присовокуплялись недостатки внутреннего происхождения. Главный из них заключался в том, что республика вынуждена была начать военные действия, не имея регулярной, хорошо обученной, по-современному оснащенной армии. Не было у нее и крепких командных кадров, республиканские вооруженные силы складывались в ходе борьбы, и этот процесс становления не мог не отразиться на особенностях ведения войны.
Первое время на Восточном фронте многое меня удивляло, возмущало и огорчало. До середины 1937 года на всем протяжении фронта, растянувшегося на 280 километров, царило поразительное спокойствие. Со стороны республиканцев здесь занимали оборону главным образом части, находившиеся под влиянием анархистов. На позициях гордо развевались черно-красные знамена - как вызов противнику и свидетельство боевых намерений солдат. Однако жизнь под стягами анархии шла идиллическая. В частях любили как следует поспать, перекинуться в картишки, попеть песни, побренчать на гитаре или мандолине. А вот сражаться, вступать в настоящие бои анархисты не имели особого желания. Обычным явлением стали взаимные переходы солдат и офицеров через линию фронта - для посещения родственников и знакомых.
Мятежники использовали это необъявленное перемирие и повальное благодушие в своих целях. Один вражеский штаб-офицер часто наезжал к своим родственникам, проживающим в Арханьяне, в глубоком тылу республиканцев. Он путешествовал, не привлекая к себе внимания ни командования республиканцев, ни гражданских властей. Лишь позднее, когда его задержали со шпионскими материалами, стала понятной цель родственных визитов. В качестве явного анекдота воспринимали мы и такой факт: враждующие стороны устраивали на нейтральной полосе футбольные матчи, собирая многочисленных болельщиков, а после матчей расходились по своим позициям.
Боевая пассивность, крайняя беспечность и потеря бдительности в анархистских частях вызывали у советских и других зарубежных добровольцев законные нарекания. Но командование фронта мало к ним прислушивалось, так же как к другим разумным предложениям. Например, мы настоятельно советовали обучить солдат рыть окопы. А нам отвечали: окопы не в характере испанцев, одеяло и гористая местность-вот все, что требуется для бойца республиканской армии. Сказывались непрофессионализм, отсутствие реального взгляда на суровые требования войны.
Полюбовные отношения между противниками были нарушены Сарагосской операцией, проведенной крепкими республиканскими войсками, переброшенными на Восточный фронт из-под Мадрида. Однако анархисты по-прежнему старались поменьше ввязываться в бои.
Активизации Восточного фронта способствовал переезд в ноябре 1937 года из Валенсии в Барселону правительства Испанской республики. И все же до марта следующего года фронт этот отличался вялостью и нерешительностью. Несмотря на настойчивые требования наших военных советников, командование не воспользовалось затишьем и не возвело добротных оборонительных сооружений. Как и раньше, не имея окопов полного профиля, бойцы располагались в укрытиях, воздвигнутых из камней, земли и песка. От ружейно-пулеметного огня они еще защищали, а если артиллерийский или воздушный налет?
На этом фоне разительно отличалась своей боевой активностью Маневренная армия, которой командовал полковник Менендес. Рядом с ним всегда находился наш советник Родион Яковлевич Малиновский (полковник Малино). Но и эта армия все время сталкивалась с неожиданными препятствиями и затруднениями. При перегруппировке войск, когда на смену 34-й пехотной дивизии, выводившейся в резерв, должна была прибыть 30-я дивизия, она долго под разными предлогами не появлялась на предназначенном ей участке. Очевидно, и здесь сказалось влияние анархистов, которые привыкли к насиженным гнездам и не торопились их покидать.